Нежное едва ощутимое прикосновение напомнило ему о том, где он находится. Ничего не утрачено безвозвратно! Лерайя всë ещё была здесь, в его памяти, в его сердце и в погребëнных вещах. Она не могла исчезнуть, когда он так в ней нуждался, и этим она отличалась от всех остальных.
Роджер поднял руку, попытавшись коснуться пальцев, лежавших на его плече. Разумеется, там ничего не было, но он-то знал: Лерайя всегда будет с ним, даже если его разум и чувства говорят иное. Однако кое-что в этом ощущении заботливого прикосновения казалось очень странным. Роджер резко обернулся и прежде, чем фантом рассеялся, увидел еë.
Тëмный силуэт с развевавшимися, будто в невесомости, волосами стоял позади него на коленях, положив на плечо парню руку, состоявшую из чëрной дымки. Безликая голова была чуть наклонена, будто фигура внимательно слушала, а ноги ниже коленей сливались в одну, превращаясь в клубы дыма, исходившие из лежавшего на земле кольца со стреловидными лезвиями.
— Стигмато! — вспыхнул Роджер, — не смей издеваться! Давно ты морочил мне голову?!
И от осознания горькой правды он изо всей силы пнул своë оружие, заставив его покатиться по земле. Фантом исчез, но напоследок как будто бросил на парня укоризненный взгляд. Приходилось признать: ничто в мире не могло избежать смерти. Азраэль был прав, и этот фундаментальный принцип был един для всех. Но почему Стигмато влез в мысли своего владельца и затеял эту игру с тенями?
Пытаясь понять, что на самом деле было правдой, Роджер зажмурился и лëг на едва сырую землю. Так он был ближе всего к ней. Теперь уже без иллюзий и самообмана. Он был рядом с последним, что осталось от его любимой. Он вспоминал еë голос и тут же осекался: не было ли это очередной шуткой Стигмато? Он пытался восстановить в голове еë образ, но видел лишь безжизненное тело с раной в шее. Как Роджер ни старался, в его сердце тоже осталось слишком мало живой Лерайи и слишком много скорби по мëртвой. И вдруг всë встало на свои места: Стигмато ведь не мог этого не знать! Стремясь воссоздать ускользающий облик, он зашëл глубже, чем мог заглянуть сам Роджер! Глупо было винить его за то, что попытка вышла неудачной. И всë же была мысль, грубо ввинчивавшаяся в сознание парня, которую он старался отрицать: почему-то древняя тьма хотела ему помочь. Это напоминало древний миф об Орфее. До тех пор, пока Роджер готов был верить чувствам, а не глазам, Райя была рядом. Но ему захотелось большего, и теперь он остался ни с чем. Стигмато не издевался. Это было на него совсем не похоже. И это значило только одно: воплощение разрушения… чувствовало. На каком-то интуитивном уровне оно воспринимало ту боль, которая преследовала Роджера, и нашло только одно лекарство. Бездна пыталась помочь. Отчаянно, по-детски наивно, но Стигмато не хотел, чтобы его владелец страдал!
Подняв руку и едва шевельнув пальцами, Роджер почувствовал, как чëрное блестящее кольцо, трепеща, вернулось к нему. В это сложно было поверить, но, кажется, теперь их связывало нечто большее, чем простая случайность. Не открывая глаз, парень приложил оружие к разгорячëнному лбу.
— Прости. Наверное, мне нужно было объяснить тебе. Я хотел бы, чтобы Райя была жива. Но не так. Не надо дарить мне ложную надежду, потому что в итоге от неë в сотни раз больнее. Давай обойдëмся без иллюзий, хорошо? Я постараюсь не раскисать, а ты просто будь рядом. Теперь я знаю, что могу положиться на тебя.
И впервые за всë время с первого своего появления Стигмато, лëжа в ладони Роджера, стал медленно теплеть…
Натаниэль снова застыл, глядя в окно. Недавно восстановленная стена напоминала о стычке с Лилиттой, и с тех самых пор ангел ни разу не чувствовал спокойствия. Казалось бы, сейчас его любимая Лючия была рядом и делала всë, чтобы порадовать его, однако тревога подобно тучам затягивала небо…
— Тебе страшно?
— Нет, дело не в этом! Я уже перестал бояться за себя…
— Тогда что случилось? — она положила руки ангелу на плечи и поднесла губы к самому его уху, — может, поцелуй заставит тебя улыбнуться?
— Боюсь, что нет, — несколько холодно ответил Нейт, — и вряд ли я смогу насладиться им в полной мере. Скажи, что ты думаешь насчёт Роджера?
— Парнишка слишком наглый, тебе не кажется? — отозвалась Лючия будничным тоном, — я бы припугнула его как следует, чтобы не дерзил старшим.