Боже, неужели я настолько глупа и так ошибалась в нем? Мои щеки снова ошпарило, когда в памяти всплыли его слова. Едкие и хлесткие, они достигли своей цели, искалечив душу. Мои руки задрожали, когда я прижала их к груди, не обращая внимания на боль от швов. Но его объятия… и то, как он крепко прижимал меня к себе? Неужели для него это ничего не значило? Я не могла так легко принять это. Как и то, что его признание, вырвавшееся на пороге Ада – признание, которым я так дорожила, – шло не от сердца. Но, возможно, я и впрямь слишком наивна. Влюбилась? Да, он прав. Я познала это чувство и купалась в нем. И что получила?
Под покровом душевной боли глубоко во мне разлилась палящая жажда. Я чувствовала ее в каждой клеточке, даже на кончиках зубов. И тотчас возникло непреодолимое желание утолить ее, подогреваемое распаленными чувствами.
Ступив на подъездную аллею, я со злостью вытерла щеки. Стражи все еще толпились у парадных дверей – в своем истинном обличье, со сложенными на спине крыльями, – но никто не обратил на меня внимания, когда я прошмыгнула мимо. Я не видела их души, но ощущала вкус их чистоты. На какое-то мгновение я позволила себе представить, как тепло этих душ стекает вниз по горлу, облегчая холодную боль от слов Рота. Мне ничего не стоило полакомиться чьей-нибудь душой. Стражи не доверяли мне, но и не ожидали, что я могу неожиданно напасть на кого-то из них. И, распробовав одну душу, я бы уже не остановилась…
Я прогнала эти мысли прочь, с ужасом осознавая, что застыла на месте. Я стояла у лестницы и смотрела на поникшую златовласую голову Зейна, и мой рот наполнялся слюной. От зверского желания исполнить сладкую фантазию желудок свело судорогой.
Он уперся локтями в колени, поднял голову и уже в следующее мгновение был на ногах, раскидывая руки в стороны.
– Лейла?
– Я устала. – Мой голос даже мне показался странным. Слишком напряженным, слишком сдержанным. Сейчас я не могла находиться рядом с Зейном, как и с кем-либо еще. – Я пойду… спать.
Блеск его кожи потускнел, когда он повернулся и последовал за мной в дом, тихо притворив дверь. Верхний свет в холле был погашен, и только лампы небольших настенных светильников разбрасывали мягкое свечение по всей поверхности пола. Из гостиной доносился голос Жасмин, и я ускорила шаг. Каждая ступенька лестницы давалась мне с трудом, высасывая последние силы. На лестничной площадке второго этажа я уже была готова без чувств рухнуть на руки Зейна.
Зейн встал передо мной, загораживая дверь спальни.
– Поговори со мной.
Медленно я подняла взгляд. Не знаю, что он увидел в моем лице, но его рука потянулась ко мне. Я отступила назад, избегая его прикосновения – в таком состоянии я могла наломать дров, чего не простила бы себе до конца дней. С гулко бьющимся сердцем, я покачала головой.
– Я не хочу говорить.
Он склонил голову набок.
– Ты неважно выглядишь.
У меня перехватило дыхание.
Зейн стиснул зубы.
– Он причинил тебе боль?
– Нет, – выдавила я через силу, шумно выдыхая через нос.
– Я не имею в виду физически. Он обидел?..
– Я не могу сейчас об этом говорить. Пожалуйста, – прошептала я, и в его округлившихся глазах промелькнуло понимание. – Мне нужно побыть одной.
Раздувая ноздри, он отошел в сторону. Его грудь вздымалась от тяжелого дыхания.
– Тебе что-нибудь нужно?
Меня уже тошнило от бешеного биения пульса.
– Апельсиновый сок?
Он кивнул и быстро скользнул по коридору. Я прошла в свою спальню, не включая свет. Да в этом и не было необходимости. Я провела здесь слишком много времени, так что могла перемещаться по ней и вслепую. Я подошла к широким окнам, жалея о том, что не могу их открыть и впустить прохладный ночной воздух – окна были забиты гвоздями, когда меня «наказали на всю жизнь». Эббот, наверное, боялся, что я выпущу крылья и улечу на свидание со своей демонической ордой.
Крепко зажмурившись, я вдруг поймала себя на мысли, что именно этого мне сейчас и хочется. Не тусоваться с демонами, а просто улететь ко всем чертям. Сегодня вечером я уже была близка к тому, чтобы сменить обличье. Может, мне удастся сделать это снова. Я ощутила покалывание во всем теле. Кожа натянулась на спине. Я открыла глаза, медленно выдыхая воздух. Я почти почувствовала нежное прикосновение ночного воздуха. Мне стало интересно, как высоко я могу взлететь и станет ли полет таким же сладким, как поглощение души.
Эббот, наверное, с ума сойдет, если я покину особняк, да и для меня это приключение было бы рискованным. За себя я не боялась, просто своим безрассудством я бы поставила под угрозу жизнь других невинных людей.