– Все хорошо.
– Надо будет посмотреть потом. – Он сдвинул руку, и она оказалась у меня на животе, чуть ниже пупка. От неожиданности я дернулась, но он не отстранился и даже не пошевелил рукой. – Ты ведь не поэтому прогуливаешь школу?
Проглотив вздох, я открыла глаза. Светящийся зеленым циферблат часов на прикроватной тумбочке показывал 9:01 утра. В это время я уже должна быть на биологии.
– Нет.
– Хочешь поговорить об этом?
Меньше всего на свете мне хотелось говорить о Роте, лежа в кровати с Зейном.
– Нет.
Молчание повисло между нами, и спиной я чувствовала его глубокое и ритмичное дыхание. Даже в таком состоянии покоя я остро ощущала близость его тела, каждый его вздох и спазм мышц. В этой тишине гадкая мысль закралась мне в голову. Неужели он так же лежал с Даникой? Я не имела никакого права на едкую ревность, что обожгла мою кровь, но она уже поселилась во мне, и это было неправильно, потому что с Даникой он мог позволить себе куда больше, чем со мной.
– Прости, – произнес он так тихо, что мне показалось, будто я ослышалась.
Я закрыла глаза.
– За что?
Последовала еще одна долгая пауза.
– Я знаю, что ты страдаешь, и мне хочется убить этого сукина сына.
Мое сердце перевернулось. От Зейна ничего не скроешь. Он знал меня лучше, чем мне бы хотелось. Я не нашлась с ответом. Да, я бы с радостью придушила Рота или заехала ему спин-киком[10] прямо в пах, но у меня возникло подозрение, что Зейн действительно хочет его убить, и, как любая девчонка, я бы, конечно, разревелась, исполни он свою угрозу.
– Он – демон, – сказал Зейн. – И не важно, что иногда он способен на великое сострадание, потому что внутри он остается таким, каков он есть.
Я закусила нижнюю губу.
– Но и я такая же.
– Нет. – Зейн чуть приподнялся, отчего его рука соскользнула с моего живота на бедро. – Ты не только демон, Лейла. Ты еще и Страж. Я не к тому, что тебе нельзя быть и тем, и другим одновременно, и…
– И? – Я повернулась на спину, опираясь на локти, и его рука снова переместилась на живот, а его длинные пальцы коснулись резинки моих пижамных шортиков. Наши взгляды встретились. – И что?
Он ответил не сразу. Его взгляд скользил по моему лицу, потом спустился к воротнику рубашки. Одеяло сползло с моей груди. Он тяжело сглотнул и снова лег на бок. Когда он заговорил, его голос прозвучал необычно низко.
– И почему ты не можешь взять лучшее от обоих миров? Объединить в себе лучшие качества и демона, и Стража?
– Лучшие качества обоих? – пробормотала я. – Ты хочешь сказать, что в демонах есть что-то хорошее?
– В тебе – да. – Его щеки вспыхнули, и я удивленно моргнула, но румянец стал медленно угасать. – Ты – наполовину демон. Я уже сказал в тот вечер, в кафе-мороженое, мы поступали неправильно, приучая тебя ненавидеть часть самой себя.
Я помнила. Эти слова затерялись в гуще страшных событий той ночи – появление Паймона и дьявольская ловушка, – но я их запомнила.
– Каждая часть тебя хороша – даже демоническая. – Он помолчал. – И в ту ночь я увидел тебя, настоящую.
Лежа на спине, я сделала глубокий вдох.
– Что ты имеешь в виду?
Он склонился надо мной, и пряди волос упали ему на щеки.
– Ты не была похожа на нас, когда сменила обличье, но и на демона не походила. В тебе смешалось и то, и другое.
– Выходит, я выглядела фриком?
– Нет. – Его рука снова пришла в движение и легла на мою талию. – Кожа у тебя стала черно-серой, как крапчатый мрамор. Это было красиво. Ты воплотила в себе лучшее, что есть в демонах и Стражах.
Приятное тепло разлилось по моим щекам, и усилием воли я заставила себя выдержать его горящий взгляд.
– В последнее время ты часто это произносишь.
– Что?
– Слово «красиво».
Его губы дрогнули в легкой улыбке.
– Да, пожалуй.
– Что-то с головой?
Он закатил глаза.
– Как бы то ни было… – Его палец выписывал ленивые круги на моем животе. Словно и не замечая этого, он мягко ухмыльнулся. – Я что-то потерял нить беседы. О чем мы говорили?
Я улыбнулась.
– Мы говорили о том, какая я крутая.
– И это правда. – Он вернулся в прежнюю позу и как будто еще ближе придвинулся ко мне. Наши бедра соприкасались, и его большой палец все еще вычерчивал невидимый круг под моим пупком, вызывая прилив уже знакомого мне тепла.
– Я тут подумала, – сказала я наконец, глядя на него. С закрытыми глазами, он выглядел гораздо моложе двадцати одного года.
– О чем? – произнес он после короткой паузы.