Неожиданно, когда эскалатор довез нас почти до самого конца, Инга развернулась и толкнула меня своими пухлыми руками в грудь. От удивления и в четной попытке удержать равновесие, моя левая нога по инерции сделала шаг назад, но не получив необходимой опоры, тело начало заваливаться назад.
За плечом Инги мелькнул силуэт Чёрной Леди. Она стояла за её спиной, положив свою аккуратную ручку, обтянутую бархатной перчаткой, на плечо девушке. Леди улыбалась. Впервые за столько лет её улыбка была столь нежна и легка, подобно весеннему ветерку.
И я кубарем покатилась в низ, а когда я открыла глаза, первое, что увидела — было небо...
Глава 2. Псы, воющие во тьме.
Месяц спустя.
В баре «Последний ужин» всегда было темно и шумно. По негласному кодексу, этот бар являлся безопасной зоной, в которой нельзя было убивать. Поэтому, сюда стекался весь люд со всего Мегаполиса-призрака. Здесь был главный центр распространения информации.
«Удивительное место. Даже невероятно удивительное место. Самый настоящий комок иронии. Наверное, его основатель был тем еще шутником. Даже название - «Последний ужин». Ну не иронично ли? Ведь любой твой ужин может стать последним...» — неспешно ворочаясь, словно старый медведь, разбуженный весенней трелью соловья после долгой зимней спячки, текли колючие и зловредные мысли Шакала.
Шакал любил иронизировать. Даже само слово — «ирония», услышанное от старого знакомого и растолкованное им же, будоражило что-то тёмное переполненное по-безумному злой радостью.
Шакал внимательно прислушивался к окружающим его голосам, разговорам и перешёптываниям, ловя каждое слово посетителей, сидя в своём любимом тёмном углу, скрытом от общего зала деревянной перегородкой, но ни в коем случае не мешающей ему контролировать всё происходящее вокруг.
«Бар, в котором нельзя убивать – серая зона. Островок покоя и безопасности. А нарушишь покой этого священного места, то прозвучит предупреждающий выстрел... Только прямо тебе в башку. А не хватило денег на выпивку... — на середине очередной по-ироничному колючей мысли его взгляд метнулся к барной стойке, где один переусердствовавший с алкоголем пьяница, заливисто смеясь, рухнул со стула и там же где и упал там же и уснул. — Вот! Уже тепленький! Хоть сейчас на загривок его и в ближайшую подворотню — до-би-ва-ть! Ведь веселье должно продолжаться! Боже, это так иронично, что даже не смешно...»
«Тоска».
— Эй, слыхали?!
Выпивохи за барной стойкой оживились...
— Чё у тебя там опять? — не поднимая головы со своих скрещенных на барной стойке рук, отозвался соседствующий алкаш.
— Говорят объявилась новая рыбка Кои.
— М~мдя?
— Да не брешу я! Девка, но страшная, как ядерная война!
— Отлично, — наконец-то он удосужился поднять свою сальную голову и взглянуть на собеседника. — Опиши её, может мне повезет столкнуться с ней, кхе-кхе.
— Да что ее описывать?! Увидишь и сразу поймешь — она! Вся в чёрном, с полностью седыми патлами и худющая словно скелет! Короче, страхолюдина! — подвёл нехитрый итог выпивоха.
— Ну и хорошо, не так жалко будет её убивать, кхе-кхе.
Глупые пьяницы. Только такие идиоты, могут так открыто обсуждать появление рыбки Кои. Здесь рыбка Кои всегда одна. Если она умирает, то на ее место приходит новая. Но ценят её так высоко не из-за эксклюзивности, а из-за жадности. Люди жадные, а глупые люди — особенно...
У всех, кто приходит в этот заброшенный [Мегаполис] появляется татуировка в виде какого-либо животного. Эта татуировка — большой зашифрованный QR-код и если его отсканировать, то на твой счёт перечисляются баллы, за которые ты можешь купить еду, необходимые вещи или... оружие. Рыбки кои так популярны, потому что за них дают сто тысяч баллов. Только вот... Тот, чей код будет отсканирован — умрет. Никто не знал, почему так происходит. Всё было до обидного просто — сканируешь татуировку другого игрока, его сердце перестаёт биться, а тебе приходит сообщение о пополнение игрового счёта.
«Бедная рыбка...» — мимолётная жалость проскользнула в его мысли, чтобы позже быть заменённой на менее добрый и человеколюбивый порыв.
Ну вот, тарелка Шакала опустела, а желудок отозвался приятной тяжестью. Никуда особо не спеша медленно и лениво он выбрался из своего темного убежища и направился к выходу. Когда рассохшаяся дверь с натужным скрипом раскрылась, в темное помещение, играя и резвясь, словно стая щенков, ворвались потоки прохладного ночного ветра.
На улице уже была ночь — самое опасное время в мёртвой жизни [Мегаполиса]. Но Шакалу было нечего опасаться. В отличии, например, вот от того мужик с простреленной ногой, ковыляющего к подворотням и жадно жаждущего забиться куда-нибудь до утра, прямо, как крыса...