Она рассмеялась.
– Нет уж. Но спасибо за предложение.
Рори облегченно выдохнул. Он не хотел показывать Кайли матери как можно дольше. Но даже рядом с любимой девушкой он чувствовал, что сегодня должен был быть дома. Мэган не приехала на эту Пасху – она переезжала или что-то в этом роде, папа был на своих таинственных курсах писателей, так что дома были только мама и Бет, ну и соседка-маньячка. Мама настаивала, что Пасха должна оставаться Пасхой, днем веселья, шоколада и семейного единения. Она говорила: Риз не хотел всем испортить Пасху. Риз хотел бы, чтобы мы праздновали ее, как и всегда.
Рори понятия не имел, о чем Риз думал в тот день, но он ни на секунду не сомневался, что это точно были не мысли о том, во что для них превратится Пасха, когда его не станет. Гаденыш даже не оставил записки. Он думал, что какая-то подсказка может быть в песне Alice in Chains, которую брат оставил на повторе, но так и не смог ничего найти. Он перестал искать причину того, почему его брат стал занозой, еще до его смерти.
– Ммм. – Кайли наполнила рот шоколадом и закатила глаза, будто в экстазе. – Ням-ням.
Глядя на Кайли, нельзя было подумать, что она сладкоежка. Она была одной из тех, кто периодически забывает есть, у кого на обед только тост и кто равнодушен к проблеме похудания.
– Хочешь? – Она протянула ему яйцо.
– Нет, спасибо, – ответил Рори. Ему казалось, что вряд ли он еще когда-нибудь сможет съесть пасхальное яйцо. Сам вкус шоколада погружал его в чертову бездну плохих ассоциаций.
– Сделаешь кое-что для меня? – дрожащим голосом спросил он.
– Сегодня?
Кайли прищурилась, глядя на Рори.
– Зависит от того, что именно ты хочешь.
– Ты сходишь со мной на его могилу?
– Твоего брата?
Он утвердительно кивнул.
– Хочешь, чтобы я сходила с тобой на могилу твоего брата в годовщину его смерти?
Он снова кивнул.
– Я понимаю, извини, я знаю, как странно это звучит, ты ведь никогда не видела его, это чересчур…
– Конечно, я схожу с тобой, – с легкостью ответила она. – Я почту это за честь.
Над кладбищем, усеянным розовато-белыми цветками вишни, сияло кобальтово-синее небо. Солнце согревало своими лучами все вокруг. На Кайли был черный жилет, рваные джинсы, солнечные очки, ее лицо было мрачноватым. Она держала Рори под руку, в другой ее руке был небольшой букет из цветов, собранных на окраине кладбища. Она как будто оказалась в своей стихии.
– Словно вернулась назад, – вздохнула она, оглядываясь вокруг, пока они шли к тому месту, где прах Риза покоился вот уже четыре года. Она снова вздохнула, вынуждая Рори задать вопрос.
– Вернулась к чему?
– К смерти. К моей бабушке, к дедушке. К соседке, на которую обрушилась дымовая труба.
Она опять вздохнула, и Рори постарался отогнать от себя ее странное восприятие общего для них опыта. Рори считал, что она немного переигрывает со всей этой драматичностью и шрамами. Но это только усиливало его чувства к ней. Он сжал ее руку и произнес:
– Вот это место.
Перед ними стояла небольшая гранитная плита с надписью:
Лорелея выбрала слова для надгробия, ни с кем не посоветовавшись. Рори всегда это казалось очень глупым. Потому что ничего милого в Ризе не было. Он всегда был нытиком и занудой. Все эти его «это нечестно» и «это не я» или просто «отвали».
Они начали отдаляться друг от друга, как только перешли в среднюю школу. До этого они всегда учились в одном классе и были близки. Но когда попали в разные классы, честно говоря, Рори оказался с классными ребятами, а Риз с неудачниками, и Рори не очень хотелось пересекаться с ним в школе. Он чувствовал себя прекрасно. В его классе были самые симпатичные девочки и парни, с которыми он до сих пор дружил. В общем, он находился в своей тарелке. Впервые он отдалился от Риза и получил возможность взглянуть на него со стороны. А со стороны было видно, что его брат неудачник. Это, конечно, не означало, что он не любил его всем сердцем. И уж тем более глупо было отрицать, что он отчаянно скучал по своему братишке каждое мгновение, каждый день. Его близнец. Они делили утробу, затем кровать, а потом и комнату. За всю жизнь никто не был ему ближе. Но все же он был чудаком. А Рори нет.
Такова суровая правда.
– Так это и твой день рождения? Первое марта?
Он кивнул.
– Твой знак – Рыбы?
Он снова кивнул.
– Мой тоже, – сказала Кайли, наклонившись к могиле Риза. – Вы были похожи?
Он пожал плечами, тоже наклонившись к могиле.
– Были, когда были маленькими, но потом что-то изменилось.