— О’кей, мама, мне пора.
— Конечно! Тебе всю жизнь — «пора»!
Габриэла схватила с островка ежедневник и стопку листов, вышла из дома. Задержалась лишь для того, чтобы проверить почтовый ящик. В нем лежало только одно письмо без обратного адреса.
Сердце у Габриэлы сжалось. Она быстро взглянула вверх, на окно спальни Брю. И ей показалось, что занавеска на окне колыхнулась.
16
— Вот, — сказала Габриэла, торжественно положив перед Вероникой простенький планшет. — Это программа-переводчик. Она распознаёт речь, переводит ее в текстовый формат, а здесь, внизу, появляется перевод на русский. Я подумала, что будет невежливо разговаривать при тебе на немецком.
Они обосновались в гостиной дома фрау Бурлакофф, матери Тима. Фрау Бурлакофф уехала по делам, оставив на столе блюдо с овсяным печеньем, которое грызла только Вероника. Габриэла избегала перекусов между приемами пищи, а Тим был просто Тимом, как и всегда.
Вероника, держа в руке надкушенное печенье, прочитала перевод на экране планшета, кивнула и что-то сказала.
— Если хочешь говорить, просто нажми сюда, и он будет работать в обратную сторону, — сказала Габриэла и потянулась к экрану.
— Она сказала: «Спасибо, очень мило с твоей стороны», — мрачно ответил Тим, и рука Габриэлы замерла на полпути.
— Ну да, — рассмеялась Габриэла. — Тим, ты специально так делаешь, чтобы все в твоем присутствии чувствовали себя глупо?
Вероника, прочитав перевод, оживленно закивала, а Тим, чей взгляд блуждал по разложенным на столике листам, сказал:
— Нет. Не специально. Здесь все письма, которые были получены?
Его грамматика была безупречна. Далеко не все уроженцы этой страны говорили так дотошно правильно. В отличие от произношения — оно было просто чудовищным. Но все-таки Габриэла прекрасно его понимала. А когда-то в детстве, помнится, она не замечала акцента вовсе. Дети многого не замечают, когда сосредотачиваются на главном.
— Вот эти листы — фотокопии, — сказала Габриэла, показав пальцем. — Я отфотографировала их и распечатала…
— А где оригиналы?
— В полиции, как улики. Полиция ведь тоже занимается расследованием этого дела, Вернер постарался подключить все свои связи.
— Понятно. Какое письмо было получено первым?
— Вот это. — Габриэла вытянула распечатанный на принтере листок из-под других.
— «Желаю тебе сдохнуть в страшных мучениях, тупая шлюха», — прочитал Тим.
Переводчик, видимо, был в чем-то похож на ребенка. Он тоже без проблем разбирал слова, произнесенные Тимом, и, соответственно, переводил.
Вероника хмыкнула. Нажала на экран и что-то спросила. Габриэла посмотрела на немецкий текст на экране:
«Так написано в письме или он просто рад тебя видеть?»
Тимофей резко ответил по-русски, и к переводу добавилась еще одна строчка: «В письме».
Вероника ответила возмущенной интонацией. «Хорошо, чтобы нарушить общение девушек», — прочитала Габриэла.
Похоже, Вероника опасно близко подошла к пределам возможностей машинного перевода. Сопоставив прочитанное с услышанной интонацией, Габриэла заключила, что Вероника попросила Тима не вмешиваться в их разговор.
Однако Тим эту просьбу проигнорировал.
— Я правильно понимаю значение слова hure? — спросил он. — Женщина, ведущая беспорядочную половую жизнь?
— В общих чертах — да, — кивнула Габриэла.
— Ясно. Это слово часто повторяется, значит, выбрано не случайно. Возможны два варианта, и оба они связаны с сексом. Вариант первый: письма шлет парень, который влюблен в Брюнхильду, но не получает взаимности.
Вероника что-то сказала, Габриэла прочитала перевод и возмущенно откашлялась. Там было написано:
«Это может быть и не парень. Мы в Европе».
— Может быть, — невозмутимо согласился Тим. — У Брюнхильды есть отношения с кем-либо? С парнем или с девушкой?
— Да какие отношения? — вздохнула Габриэла. — Она почти не выходит из дома. Если с кем и общается — так только в Сети. Она… очень замкнутая. Всегда такой была.
Вероника фыркнула и выразительно посмотрела на Тима. Тот проигнорировал подначку, а вот Габриэла улыбнулась. Да, в чем-то они были похожи — Тим и Брю. Может, поэтому тогда, в детстве, Габриэла так легко с ним и подружилась. Просто восприняла его как младшего брата.
— Второй вариант, — сказал Тим, — письма шлет девушка, у которой Брюнхильда отбила парня.
— Тим, — покачала головой Габриэла, — это всё не то. Полиция уже проверяла эти версии. Но у Брю нет никаких отношений, ни с кем. Честное слово. Я живу в родительском доме уже почти месяц, и за это время к ней никто не приходил.