Адеркина окружили.
— Кто такие, что здесь делаете? — выкрикивал молодой неведомый Адеркину парень, наводя на него пистолет.
— Баррикаду порушили, гады, — ответил ему другой, более густой мужской голос, показавшийся Константину Никаноровичу знакомым.
— Пашка, Хромов, это ты? — прокричал в темноте Константин Адеркин, так и не подняв рук под наведенным на него каким-то молодым пареньком пистолетом.
— Кто меня кличет? — отозвался Павел Хромов, командир боевого охранения.
— Константин Никаноров сын, — спокойно отвечал отец Василия.
— Адеркин? — уточнил Хромов.
— Он самый, — отозвался Константин Никанорович.
— Что вы здесь, батяня, с кем это вы были? — подошел к нему, протягивая руку, Павел.
— Кто стрелил? Стрелил кто, спрашиваю? — вдруг взвился Адеркин.
— Ну, я стрелял, — отозвался Хромов.
— По мне бил, салага! — не унимался Адеркин. — Вон, возьми поди фуражку, небось дырка там.
Подняли фуражку, сзади кусочек кантика был ровненько срезан, словно бритвой полоснули.
— А где же ваш приятель? — спросил парень. Он уже спрятал револьвер, но никак не мог взять в толк, зачем понадобилось знакомым их командира ломать баррикаду.
— Приятель, говоришь? Чистой воды лазутчик, хотел просочиться незамеченным, да не хитро тут у вас, ни черта не слышите. Мы тут с ним, почитай, минут десять гуторили, а потом он еще, гад ползучий, проволоку рвал. Да здоров больно. Когда побег, я ему подножку, да на него. Тут по мне вот Пашка и стрельнул, а тот верзила стряхнул меня с могутных своих плеч, словно былинку, и убег.
Так вот попал на баррикаду и старший Адеркин.
Над городом стояла сторожкая, напряженная тишина.
Партизанские действия дружинников имели в эту ночь малый успех.
С наступлением темноты, облачась в маскхалаты, группа Аметистова, за которой закрепилась кличка «два маленьких» — Меньшой (Александр Аметистов) и Иван Меньшов — вместе с Павлом Васильевым, облаченные в маскхалаты, незаметно пробрались вдоль стенки завода к палисаднику большого деревянного дома в девять окон по фасаду, увенчанному парадным купеческим крыльцом с тяжелым навесом. Здесь размещалась контора исправника Волжских заводов. Тускло теплилось оконце светелки, глубоко запрятанное под раскрыльями заснеженной железной крыши. Но отсвет подслеповатых и узких окон дома все-таки падал на палисадник. Закутанный в кожух, у входных дверей на крыльце подремывал полицейский. Пришлось проникнуть к дому только с его торцовой стороны. Четыре нижних окна внизу пугали темными проемами, а в верхних горел свет. Словно бы наползая на дом, темным призраком свисали над ним стылые корпуса Волжских заводов, отделенные от улочки тяжелой каменной стеной.
Полицейский на крыльце громко чихнул, пробормотал что-то, и крыльцо заскрипело под его ногами.
Группа Меньшова, притаясь, наблюдала за полицейским. Аметистов расположился неподалеку от палисадника под прикрытием товарищей. С бомбой за пазухой, он лежал ближе всех к торцовой стене строения. Павел Васильев оказался на наиболее выгодном участке, и тоже с бомбой за пазухой, — именно там, где на втором этаже располагался кабинет исправника. Уже забрезжил рассвет, времени оставалось в обрез. Павел принял решение самостоятельно забросить бомбу в наиболее ярко светившееся окно второго этажа. И не рассчитал своих сил: бомба ударилась о нижний край оконной амбразуры. Взрывной волной выбило стекло, и та же воздушная волна легко подхватила Павликово невеликое щуплое тело и бросила его головой в сугроб возле придорожной канавы. Туда мгновенно подоспел видевший эту картину Меньшов. Он с силой выдернул Павку за ноги, схватил под мышки и поволок в сторону проходного двора, заранее подмеченного на случай отхода. Аметистов пальнул по сбегавшему со ступеней крыльца полицейскому, но не попал. Полицейский грохнулся в снег, опасаясь второго выстрела, но Александр догонял уже Меньшова, волочившего Павла. Лишь во втором проходном дворе, когда Ивану Меньшову пришлось перекинуть через забор брыкавшегося Павлуху, а самому прыгнуть вслед за ним, он понял, что Павел живехонек и здоровенек так, что Иван еле-еле догнал его уже у въезда на большак. Аметистов споро продвигался вслед за друзьями. На главной баррикаде их встретили как победителей.
Через час в штаб прибежала Полина Бардина, следившая за происходящим из светелки соседнего дома, где жила ее подружка. Осколком бомбы или стекла легко был ранен вестовой исправника, дежуривший в его кабинете. Сам исправник в эти минуты уходил «до ветру».