Кай тут же нахмурился и отвернулся.
– Ты ведь и рюкзак сегодня с меня снял не потому, что он тебе был нужен, да? – догадалась я. – А чтобы мне было легче без него идти. Ты умеешь заботиться, Кай. Почему постоянно учишь меня поступать наоборот?
– Я забочусь о тебе, потому что дурак, – с недовольным видом пробормотал он. – Ты слабая, и с тобой я тоже становлюсь слабее. Бизон быстро это сообразил.
– Неправда, – покачала я головой, – если мы объединимся, то вдвоем будем сильнее Бизона.
Кай фыркнул, будто услышал глупость. Но чем больше он упрямился, тем сильнее мне хотелось его убедить.
– Мы могли бы… – я подумала, подбирая слова, – могли бы заключить временное перемирие. Альянс. Ради выживания. Вряд ли у нас получится стать друзьями или что-то такое. Но мы могли бы стать командой до тех пор, пока не выберемся с этой планеты. У нас ведь одна общая цель: выжить.
Кай поморщился. Покачал головой.
– Я понимаю, почему ты хочешь объединиться со мной, Белоснежка. Без меня ты и правда ни дня тут не протянешь. Но зачем мне объединяться в команду с тобой? Чем ты можешь мне помочь?!
Растерявшись, я приоткрыла рот. Вопрос поставил в тупик. Кай, конечно, был прав: для него я считалась лишь бесполезной обузой. Внезапно меня осенило.
– Я могу пробовать все незнакомые растения на вкус. У меня даже есть опыт.
Кай дернулся. Поначалу я не поняла, что происходит. Но когда услышала его смех, сообразила.
– Не смейся надо мной! – возмутилась я. – Ты, эксперт по травам!
– Прости, Белоснежка, – простонал он, все еще не в силах успокоиться, – после такого предложения тебе просто невозможно отказать…
– Ну и славно. – Я отвернулась в сторону и нахохлилась, глядя, как в полумраке по брезенту продолжает барабанить дождь. – Надеюсь, теперь мы доберемся до реки без приключений. А там и до хвостового отсека рукой подать.
Смех Кая затих так же внезапно, как и начался. Наверно, мы с ним подумали об одном и том же.
– Надеюсь, Лиза до сих пор жива, – сказала я жучку, который полз по коре неподалеку от моего лица.
– А я надеюсь, что она умерла, – прозвучал холодный и безжалостный голос прежнего Кая.
Мои щеки загорелись.
– Послушай, – я задохнулась от возмущения, – если ты думаешь, что с ее смертью все про нее забудут… что я про нее забуду… и забуду, что это ты нас сюда забросил… и мы…
Движение за плечом подсказало, что Кай повернулся ко мне. Наверняка он сейчас сверлил мой затылок взглядом, а вот мне никак не хватало духу ответить тем же.
– Я думаю, что если человек выживает, падая с такой высоты, то в лучшем случае будет в таком же состоянии, как вторая твоя подруга. Двух лежащих мы просто не потянем. Тогда тебе придется либо сидеть с ними рядом и беспомощно наблюдать, как они медленно умирают, либо оставить обеих и уйти дальше без них. Вот что я думаю, Белоснежка.
Я съежилась и затихла. Кай снова отвернулся. Хотелось фыркнуть и уйти, чтобы показать ему свое презрение, но голос здравого смысла убеждал, что выходить на ливень из-под брезента – не самая лучшая идея. Если простужусь и заболею, антибиотиков тут не найдется и лечить меня некому. Поэтому придется сидеть, смотреть в разные стороны и терпеть неприятную компанию друг друга так долго, пока не утихнут капризы природы.
– Я бы все отдала, чтобы быстрее отсюда улететь, – проворчала я.
– Поверь, здесь всем этого хочется, – буркнул Кай.
Пристроив голову поудобнее, я попробовала закрыть глаза и подремать, но меня постоянно что-то отвлекало. Мужское сердитое дыхание, например. Или рука, хоть и лежащая поверх моей куртки, но постоянно мешающая.
– Хватит ерзать! – наконец не выдержал мой сосед по брезенту. – И ты опять начинаешь дрожать. Отвлекись. Расскажи мне что-нибудь.
– Я не знаю, что рассказать, – огрызнулась я, – могу пересказать наизусть билеты по истории развития космоса. Это мой любимый предмет, и мы только экзамены недавно сдали.
– Валяй, – снизошел Кай и положил голову мне на плечо.
Я вздохнула. Альянс, конечно, необходим, но где ж взять столько терпения?!
– История развития космоса как наука изучает… – начала я по памяти зачитывать первый билет.
Когда дошла до пятого, дождь начал утихать. А тихое посапывание Кая подсказало, что тот уснул.
Когда Кай открыл глаза там, на незнакомой протурбийской дороге, умирая от истощения после холодных каменоломен, он жестоко разочаровался в собственной удаче. Вместо мамы, чей голос только и заставил его сделать последний рывок, над ним склонилось чужое желтое лицо с узкими вертикальными зрачками в болотного цвета глазах.