— Ты дрожишь… — услышала я над ухом шепот Кая.
Мое тело сотрясалось в конвульсиях. Я честно старалась их унять, ведь понимала, что лежу на нем сверху, спиной на животе и груди, ягодицами на его бедрах, и наверняка доставляю еще больше неудобства своей трясучкой, но никак не могла с собой справиться. Наоборот, становилось все хуже, начал дрожать подбородок, застучали зубы.
Горячее дыхание Кая обожгло шею сбоку. Я зажмурилась от того, как остро защемило внизу живота. Все пережитые эмоции смешались в одну кучу и теперь вышли из-под контроля. Я ведь не могла не чувствовать, как прижимаюсь к Каю, и как он держит меня поближе к себе. Он даже не касался моей груди, просто дышал мне в волосы. Возможно, пытался так согреть. Но внутри стало зарождаться что-то нехорошее… неправильное… что-то, чего я не должна была ощущать по отношению к нему…
Ладонь Кая вдруг перестала прижиматься к моей талии. Она медленно и нерешительно скользнула ниже. Протестующий возглас готов был сорваться с моего языка, когда пальцы Кая нащупали и поддели край куртки, но я так и не смогла выдавить из себя ни звука. Немного осмелев, он проник под кофточку, а затем — под майку. Рука оказалась теплой. Как и его губы. Как и весь он…
Я невольно закрыла глаза и в тот же миг перестала слышать грохот ливня по брезенту. В ушах звучало только дыхание Кая: слегка сбившееся, немного прерывистое, наверняка звучащее так от того, что я дергалась на его диафрагме.
Кай продвинул руку выше и остановился у меня под грудью, не касаясь ее.
— Тебе холодно, — услышала я его хрипловатый голос, — страх холода идет отсюда. Тело дрожит, чтобы выработать энергию и согреться, потому что ты боишься замерзнуть. Если ты расслабишься здесь, то дрожь пройдет.
— Я… — я сглотнула, — не могу расслабиться…
— Чувствуешь тепло от моей руки?
Я судорожно кивнула.
— Представь, что это — огонь. Он греет тебя изнутри. Если ты почувствуешь его, то страх отступит. Все дело в страхе, белоснежка. Если не боишься холода, то его и не ощущаешь…
Голос Кая звучал тихо и монотонно. Если бы не понимание, что его губы — вот здесь, совсем рядом с моей шеей, то я бы еще быстрее попала под магнетическое влияние. Но все-таки заставила себя собраться и расслабить мышцы живота. Сначала это давалось с трудом, то и дело хотелось их снова сократить, так как озябшие руки и ноги продолжали дергаться. Но потом я действительно почувствовала жар от руки Кая. Клетка за клеткой, он медленно заполнял все мое тело, пока не достиг каждого уголка.
С удивлением я поняла, что больше не дрожу.
— Получилось!
— Молодец, белоснежка, — Кай помедлил еще немного и вытащил руку из-под моей одежды. Сразу стало холоднее. — У меня для тебя подарок.
Сдвинув меня чуть в сторону, он полез в свой карман, а потом высунул из-под брезента сжатый кулак.
— Угадай что?
— Ключи от нового звездолета, — проворчала я с мрачным сарказмом.
Кай тихонько усмехнулся над моим ухом.
— А если более приземленные фантазии?
— Ключи от квартиры с теплой постелью и камином.
— Таким я бы не стал с тобой делиться. Забрал бы себе, — поддразнил он, — еще попытка?
Я прислушалась к урчащему желудку.
— Кусок колбасы.
— Не шоколадка?
— Не-а. Смачный кусок колбасы, — я плотоядно облизнулась.
Со смехом Кай разжал кулак. На его раскрытой ладони я увидела круглое печенье с отколотым краешком.
— Крекер! — воскликнула я, не веря своим глазам.
— С сыром. Бизон их любит, вечно трескал в рубке. Я нашел, когда собирал вещи…
— Ты захомячил крекер! И все это время никому не говорил!
Я схватила печенье, почти целиком засунула в рот, откусила. Оно оказалось немного подмокшим, но, похоже, даже знаменитый шоколад Золотарева не мог сравниться с этим кусочком теста.