Это должна быть наша красота. Мы должны вновь прийти в космос. Равными. Пусть не самыми правыми, как мечтают геометры. Пусть не самыми древними, как куалькуа. Пусть не самыми умными, как счетчики.
Самими собой.
Я поднял ладонь – и заслонил ею полную пригоршню звезд. Может быть, принадлежащих Сильным и Слабым. Может быть, полных своей, кипучей и непокорной жизни. Может быть, ждущих того, кто придет первым.
– Чуть-чуть подождите… – прошептал я.
«Волхв» выплыл в пространство.
Внутри скаута все было, как в корабле Ника. Кабина закрылась, одновременно засветились экраны, я положил руки на коллоидный активатор.
Приветствую на борту. Собрана ценная информация о чужом корабле.
Компьютер, который, по словам Чужих, считал себя разумным и всемогущим, ничуть не удивился, что его пилот возник из совершенно постороннего гуманоида. В этом машины геометров ничуть не превосходили человеческие.
– Прекрасно. Взлетаем и следуем за кораблем, стартовавшим первым.
Собрана очень ценная информация! Необходимо доставить ее на Родину.
Мною овладел секундный страх, что корабль перестанет подчиняться и отправится к геометрам с докладом.
– Хорошо. Но вначале нас ожидает крайне важная миссия Дружбы.
Ее важность так велика?
– Больше, чем возможно представить.
Выполняю.
Корабль начал подниматься. Алари внизу расходились, расступались к стенам.
– А теперь слушай задание, – начал я. – Следуем за удаляющимся кораблем на расстоянии… ну, скажем, ста шагов. При удалении от корабля, из которого мы стартовали, на десять тысяч шагов…
Нет необходимости в вербальной конкретизации, – осадил меня компьютер.
И мы рванули вслед «Волхву».
Глава 4
На расстоянии пяти километров от эскадры кораблик геометров состыковался с челноком. Конечно, стыковкой в земном понимании это не было. Скаут буквально прилип к челноку – насколько я успел заметить, никаких стыковочных узлов не выдвигалось.
Сейчас мы представляли собой нелепую конструкцию из космического самолета и приклеенного к его борту в районе шлюза диска. Для меня, в условиях искусственной гравитации, это выглядело так, словно мы поднырнули под лежащий на боку шаттл.
Пара минут ушла на то, чтобы объяснить компьютеру, где у челнока верх и низ и куда должен быть направлен вектор гравитации. Не воспользоваться возможностями чужого корабля по созданию комфорта было бы глупо.
Потом скаут открыл проход.
Ох не так все просто оказалось с раскрывающейся «лепестками» кабиной! Если поначалу это выглядело чисто механическим устройством, то сейчас разница технологий Земли и Родины была налицо. В обшивке открылся проем, идеально копирующий люк «Волхва». Я спустился из кресла, которое сейчас казалось прикрученным к стене, осторожно коснулся люка тыльной стороной ладони и отдернул руку.
Холодный, черт!
Градусов сто. Ниже нуля, естественно.
– Открывай, свои пришли! – крикнул я, словно надеясь, что голос может быть услышан сквозь толстенную обшивку.
Ответом была тишина. Ну что они там возятся!
– Эй, хозяин, слесаря вызывали?
И тут внезапно ожил куалькуа:
Петр, ты доброжелательный и хороший человек.
– Это ты с чего взял? – спросил я.
Мнение.
Я ждал, пока слышался звук открываемых запоров. На «Волхве» есть простенькая блокировка, активизирующаяся, если за бортом – вакуум. Наконец люк подался ко мне.
– Привет, Саш, – сказал я таким тоном, словно мы не виделись с месяц.
А ведь месяц назад мы и знакомы-то толком не были!
– Как осуществляется герметизация? – Данилов подозрительно посмотрел на соединенные с шаттлом борта скаута.
– Не знаю. Пусть это будет меньшей из наших проблем, верно?
– Верно, – согласился Данилов. Криво улыбнулся. – Выглядит так, словно корабли поцеловались.
Вдоль линии стыковки обшивка и впрямь утолщалась, напоминая губы.
– Точно выдержит?
Я пожал плечами.
– Ты нас немного напугал… гравитацией. Надо было предупредить, что при стыковке она и у нас появится.
Наверное, стоило. Но к хорошему привыкаешь быстро. Трех полетов на корабле геометров мне хватило, чтобы воспринимать искусственную силу тяжести как должное.
– Ладно, идем, Петя.
– Стоит ли? Давайте начнем разгон.
Полковник замялся:
– Подожди. Надо поговорить.
Вместе с Даниловым я прошел в кабину. Рептилоид по-прежнему сидел в кресле космонавта-исследователя, Маша стояла, всматриваясь в центральный экран, на котором поблескивали чужие корабли.