Выбрать главу
Продолжая меня разглядывать, он пожал мне руку и попросил меня снять шляпу. When I had complied, he said, Когда же я сняла ее, он проговорил: "Ah!" and afterwards "А!", потом "Yes!" "Да!" And then, taking off his eye-glasses and folding them in a red case, and leaning back in his arm-chair, turning the case about in his two hands, he gave my godmother a nod. Затем уложил очки в красный футляр, откинулся назад в кресле и, перекладывая футляр с ладони на ладонь, кивнул крестной. Upon that, my godmother said, Тогда крестная сказала мне: "You may go upstairs, Esther!" And I made him my curtsy and left him. "Можешь идти наверх, Эстер", а я сделала реверанс джентльмену и ушла.
It must have been two years afterwards, and I was almost fourteen, when one dreadful night my godmother and I sat at the fireside. С тех пор прошло года два, и мне было уже почти четырнадцать, когда я однажды ненастным вечером сидела с крестной у камина.
I was reading aloud, and she was listening. Я читала вслух, она слушала.
I had come down at nine o'clock as I always did to read the Bible to her, and was reading from St. John how our Saviour stooped down, writing with his finger in the dust, when they brought the sinful woman to him. Как всегда, я сошла вниз в девять часов, чтобы почитать библию крестной, и читала одно место из евангелия от Иоанна, где говорится о том, что к нашему спасителю привели грешницу, а он наклонился и стал писать пальцем по земле.
"So when they continued asking him, he lifted up himself and said unto them, 'He that is without sin among you, let him first cast a stone at her!'" - "Когда же продолжали спрашивать его, - читала я, - он, восклонившись, сказал им: "Кто из вас без греха, первый брось в нее камень".
I was stopped by my godmother's rising, putting her hand to her head, and crying out in an awful voice from quite another part of the book, "'Watch ye, therefore, lest coming suddenly he find you sleeping. На этих словах я оборвала чтение, потому что крестная внезапно встала, схватилась за голову и страшным голосом выкрикнула слова из другой главы евангелия: - "Итак, бодрствуйте... чтобы, пришедши внезапно, не нашел вас спящими.
And what I say unto you, I say unto all, Watch!'" А что вам говорю, говорю всем, бодрствуйте".
In an instant, while she stood before me repeating these words, she fell down on the floor. Мгновение она стояла, повторяя эти слова, и вдруг рухнула на пол.
I had no need to cry out; her voice had sounded through the house and been heard in the street. Мне незачем было звать на помощь - ее голос прозвучал по всему дому, и его услышали даже с улицы.
She was laid upon her bed. Ее уложили в постель.
For more than a week she lay there, little altered outwardly, with her old handsome resolute frown that I so well knew carved upon her face. Она лежала больше недели, почти не изменившись внешне, - ее красивое лицо, со столь хорошо мне знакомым решительным и хмурым выражением, как бы застыло.
Many and many a time, in the day and in the night, with my head upon the pillow by her that my whispers might be plainer to her, I kissed her, thanked her, prayed for her, asked her for her blessing and forgiveness, entreated her to give me the least sign that she knew or heard me. Часто-часто, днем и ночью, прижавшись щекой к ее подушкам, чтобы она могла лучше расслышать мой шепот, я целовала ее, благодарила, молилась за нее, просила ее благословить и простить меня, умоляла подать хоть малейший знак, что она меня узнает и слышит.
No, no, no. Все напрасно!
Her face was immovable. Лицо ее словно окаменело.
To the very last, and even afterwards, her frown remained unsoftened. Ни разу, вплоть до самого последнего мгновения, и даже после смерти, оно не смягчилось.
On the day after my poor good godmother was buried, the gentleman in black with the white neckcloth reappeared. На следующий день после похорон моей бедной, доброй крестной джентльмен в черном костюме и белом галстуке снова явился к нам.
I was sent for by Mrs. Rachael, and found him in the same place, as if he had never gone away. Он послал за мной миссис Рейчел, и я увидела его на прежнем месте - как будто он и не уходил.
"My name is Kenge," he said; "you may remember it, my child; Kenge and Carboy, Lincoln's Inn." - Моя фамилия Кендж, - сказал он, - запомните ее, дитя мое: контора Кенджа и Карбоя, в Линкольнс-Инне.
I replied that I remembered to have seen him once before. Я сказала, что уже встречалась с ним однажды и помню его.
"Pray be seated--here near me. -Садитесь, пожалуйста... вот здесь, поближе ко мне.
Don't distress yourself; it's of no use. Не отчаивайтесь, - это бесполезно.
Mrs. Rachael, I needn't inform you who were acquainted with the late Miss Barbary's affairs, that her means die with her and that this young lady, now her aunt is dead--" Миссис Рейчел, вы осведомлены о делах покойной мисс Барбери, значит мне незачем говорить вам, что средства, которыми она располагала при жизни, так сказать, умерли вместе с нею, и эта молодая девица теперь, когда ее тетка скончалась...