И вот, странствуя из одной области Индии в другую, я довольно быстро усвоил язык этой загадочной страны и мне казалось, что даже воздух ее напоен какой-то сладкой тайной. Я любовался зрелищем причудливо-узорных пагод и знакомился с легендами Индии, овеянными прелестью глубокой старины и поэзии.
Я всегда представлял себе, что эта страна как бы замерла в своем развитии, сказочна и далека от нашей прозаической жизни.
Поэтому вы можете себе представить мое изумление, когда я услышал учение Суами Вирасена — современного философа Индии, такое глубокое по своему смыслу и такое близкое мятущейся душе человека наших дней.
В поэтических отрывках его проповедей, которые он произносил на певучем бенгальском наречии, чувствовалось новое откровение и светлое радостное примирение с жизнью.
Комов в общих чертах изложил учение Суами Вирасена. Он говорил долго и горячо, а Чарская внимательно слушала его.
— Как отрадно слышать об этом примирении с жизнью, — сказала она наконец.
Они шли долгое время молча.
В наступивших сумерках стали едва видны стволы пальм. Зеленые чащи наполнились таинственными шумами.
Когда они оставили парк, — была уже тихая звездная ночь.
В кафе при станции подвесной дороги им захотелось выпить кофе с питательными галетами «Прелесть».
Оба они чувствовали приятную усталость от прогулки. Какое-то новое ощущение душевной близости незаметно подкрадывалось к ним.
— Когда же я опять увижу вас? — спросил Комов Чарскую.
— 24 я буду на докладе инженера Хэда. Мы могли бы отправиться туда вместе.
В вагоне подвесной дороги было много пассажиров. Горел яркий свет. Очарование парка и летней ночи исчезло.
Чарская вышла на остановке в пригороде Бостона, и через секунду Комов мчался уже дальше, полный смутных и волнующих впечатлений.
VII. Первые шаги
Шумная столица Америки, залитая волнами мягкого электрического света, очнулась от душного знойного дня и зажила ночной жизнью, пользуясь тем, что стало несколько свежее, и легкий ветерок с моря приносил призрак прохлады.
На перекрестках улиц автоматические фонографы выкрикивали последние новости.
— Крах Компании «Уайт Стар» разорил более 40.000 человек. Директор Кер покончил жизнь самоубийством, бросившись с аэро!
— В штате Никарагуа за прошлый месяц превращено в сушу еще 6 квадратных километров!
— В Японии снова ощущались подземные толчки. Профессор геологии Сиракики опасается нового землетрясения.
— Сегодня во Дворце Науки торжественное заседание Союза Инженеров. Злободневный доклад инженера Тома Хэда — «Холодный город».
Комов и Чарская шли, не торопясь, по «авеню ученых» и вели оживленный разговор. Они приехали еще в 10 часов ночи, чтобы попасть на интересовавший их доклад Тома Хэда, который был назначен в 11 часов, когда обычно из-за жары начинались всякие заседания. Пользуясь излишком свободного времени, они побывали в новом грандиозном кинофоне «Весь мир», где также демонстрировались последние работы Компании «Океан-Суша» — умелая реклама, проводимая финансовым гением этой Компании, банкиром Фульдом.
Когда они подходили уже ко Дворцу Науки, Комов обратил внимание на целый рой воздушных аппаратов, который спускался над верхней площадкой Дворца.
— Ну, словно комары после дождя, — заметил он, взглянув на Чарскую, которая не могла удержаться от улыбки.
В огромные ярко освещенные аркады Дворца продолжали вливаться новые потоки инженеров, которые спешили на заседание.
Тому интересу, который возбуждал к себе доклад инженера Хэда, много способствовало, помимо злободневности, громкое имя его, как знаменитого конструктора турбокомпрессоров Арктической Компании.
Кроме того, газеты не переставали обсуждать причины грозных явлений жары, помещая беседы с выдающимися учеными и поддерживая этим общее внимание.
Поэтому на Заседание Союза Инженеров прибыли представители самых крупных технических предприятий и заправилы финансового мира.
Они занимали нижние ряды амфитеатра и вели оживленные разговоры, интересуясь предстоящим докладом и теми заказами, которые могут последовать.
Много говорили о новой Компании, по постройке «Холодного города», которую взялся будто бы составить банкир Фульд.