Но она ведь не спала с Хансом. Не раскрывала ему объятия, не отдавала свое тело и Бог знает что еще, позволяя раздеть душу донага.
Ни один мужчина не проделывал с ней такое, не оставлял ее такой потерянной и ранимой. И ни один больше так не сделает. Она в восторге, что Йенсен умер. Торжествует. Полностью отомстила за то, что он сделал, за то, как и что заставил ее чувствовать.
И она снова ударилась в слезы.
– Ну хватит, малышка, – пробрался сквозь ее страдания теплый, как бурбон, голос Гарри Ван Дорна. – Нет нужды убиваться над сбежавшим молоком. Вы в безопасности, и в данный момент никто не собирается сделать вам больно.
Подействовало, словно ей в лицо плеснули стакан холодной воды, – странно, поскольку голос его звучал так тепло и мягко. Она вытерла лицо о дорогую простыню, слезы иссякли, и взглянула на Ван Дорна снизу.
Он выглядел как обычно – загорелый, хорошо одетый, с дружеской улыбкой. Никакого признака недавнего заточения, а она вся покрыта синяками и царапинами после путешествия по тропам его острова. Или Ван Дорн необыкновенно живуч, или у него отличный визажист.
Она проглотила последнее затянувшееся содрогание и спросила:
– Как вы себя чувствуете?
– Черт возьми, Женевьева, я в порядке. Силен как бык. Чтобы свалить меня, нескольких дней на наркотиках не хватит. Это вы словно прошли войну. Заштопали вас, и док сказал, что у вас сотрясение мозга.
– Где я? И сколько я здесь уже? Что произошло?
Голос ее звучал озабоченно, почти истерично, и ей захотелось спросить заново, хладнокровно и профессионально.
– Ну–ну, не забивайте свою хорошенькую головку. Вы здесь в безопасности. И никто до вас не доберется.
– Не доберется до меня? Да кому это надо? – Сотрясение объясняло головную боль – уж не оно ли ответственно за то, что, кажется, до Женевьевы не доходит смысл происходящего?
– Люди, которые захватили меня, очень умная, весьма могущественная террористическая группировка. Они охотились за мной долгое время, и вы провалили их планы. Благодаря вам, мы сейчас отлично представляем, кто они и откуда.
– Благодаря мне?
– В ваших шортах нашли записку и смогли проследить до человека, который ее написал. Этот мужчина зовет себя Питером Йенсеном. Настоящая его фамилия Мэдсен, и он работает на группу под названием Комитет. Не очень оригинально, верно? Они охотятся за мной, но я не вполне понимаю, почему. Может, за моими деньгами, может, из–за моей гуманитарной деятельности. Какова бы ни была причина, они хотят меня убить, а вы вставили им палки в колеса. Не знаю, бывал ли я в таком долгу перед кем–то еще.
Женевьева с трудом вникала в услышанное.
– Террористы? – эхом повторила она. У нее ведь такие же мысли были, несмотря на упорные заверения Питера, что он на стороне хороших парней. Разве преступники не воображают себя всегда героями?
Но объяснение Гарри ей не казалось правильным. Чего–то в нем не хватало, что–то было не то.
– Ну–ну, теперь не суетитесь по пустякам. Он умер и не сможет снова добраться ни до вас, ни до меня. Как же мне хотелось бы иметь шанс призвать его к праведному суду, который Йенсен так заслужил.
Ее и в самом деле, должно быть, контузило в голову, чувствуя головокружение, подумала Женевьева. Вот вроде правильные слова говорит Гарри Ван Дорн, и звучат они смело, благородно и героически. А у нее лишь одна мысль вертится: он украл письмо, единственное, что ей осталось от Питера Йенсена. Мэдсена. Кто бы он там, черт возьми, ни был.
Или был. Она почувствовала, как защипало в глазах, и потрясла головой, борясь с переполнившим ее горем.
Гарри ничего не замечал. Он сидел рядом с постелью, и по какой–то причине Женевьева хотела отодвинуться как можно дальше от него. Странно, ведь он же такой безвредный, такая же жертва, как и она. То есть была жертвой.
– Хотя Мэдсен и мертв, боюсь, у вас есть очень опасные враги, и я поставил целью убедиться, что вы не пострадаете за то, что помогли спасти меня.
– Где мы? – снова спросила Женевьева, отклоняя его гладкие заверения.
– Там, где вас никогда не найдут.
– Где? – настойчиво вопрошала она. – Где–то в Азии?
Она посмотрела поверх его плеча на застывшую темную фигуру мужчины азиатской внешности, на когорту суетившихся вокруг слуг.
– Почти никакой вероятности цунами, – со смешком сказал Гарри.
– Даже не думала об этом, – заверила она. – И насколько я могу сказать, мы прямо у океана. Как мы можем избежать цунами?