–Индийская говядина! Чертов замок! Вот что мне тогда сказал этот недорослик… – он продолжал чертыхаться, используя профессиональный сленг «Lowland», тогда как его рука снова вернулась на мою талию, – Бон-Бон, ты как? Я сейчас что-нибудь придумаю. Телефон!
Он собирался было достать «ключ» к спасению, но видимо вовремя вспомнил своё же правило: никаких телефонов на кухне.
–Может у тебя есть? – с надеждой в голосе спросил он, – Ты же не из послушных девочек, – пробормотал он у самого уха, отчего по спине забегали мурашки и я невольно заерзала.
–Нет, – зачем-то соврала я.
–Стой спокойно, – скомандовал шеф, – скоро кто-нибудь придёт и нас высвободят.
Итан ещё раз постучал кулаком в дверь.
Он так торопится освободиться из заточения в моем обществе, что становилось немного обидно.
–Больше не боишься замкнутых пространств? – спустя несколько минут молчания, спросил Итан.
–Тебя же больше не раздражает запах ванили, – отчего-то эта обстановка делала нас ближе не только в физическом плане.
Он рассмеялся:
–Расстроилась, что твоя проделка осталась без внимания? В следующий раз попробуй ещё приготовить мне завтрак к столь ароматному кофе. Ммм, – протянул он мечтательно, – думаю тогда-то я точно буду в ярости, – он тихо усмехнулся, обдавая мое плечо горячим дыханием.
Издевается? Он же сейчас откровенно подтрунивает надо мной!
Ну берегись, теперь каждое утро будешь давиться этой дурацкой ванилью! Забудешь каков обычный кофе на вкус!
Я дёрнулась, желая высвободиться из рук негодяя. Уж лучше буду стоять в луже неизвестных химикатов, нежели терпеть хамское отношение.
Попытка вырваться была тут же пресечена второй крепкой рукой, обхватившей мои плечи.
–Стой уже, – устало сказал он и прижался носом к моему затылку.
Нет уж! Нужно избавиться от него, от этих наглых рук, раздражающего дыхания в волосах и назойливых мурашек по телу.
Я снова попыталась пошевелиться, слегка приседая, проверяя, насколько крепко он меня держит. Вот черт! Вцепился намертво. Я резко подалась вперёд, облокачиваясь о стеллаж. Он не должен слышать, как колотится мое сердце…
Итан порывисто выдохнул и склонился вслед за мной:
–Тише… тише, – казалось, я почувствовала его губы на своей шее на короткое мгновение, – я же просил стоять спокойно, – его голос почему-то охрип и, прочистив горло, он притянул меня обратно, – прошу, не шевелись, так будет безопаснее…
–Мы даже не уверены, что эта жидкость ядовита, – снова взбунтовалась я, – и вообще, куда делся ключ?
Он провёл носом по моим волосам и тяжело вдохнул:
–В замке.
–Может, стоит позвать на помощь? – пыталась придумать я, не желая раскрывать свой обман. Телефон уже начал припекать мое бедро. Только бы никто не позвонил.
–Зови.
–Собираешься стоять так, ничего не делая? – возмутилась я.
–Я делаю.
–Позволь узнать: что?
–Концентрируюсь, – процедил он сквозь зубы.
–Да, конечно. Гению нужна тишина. Сейчас мы постоим в тишине, и ты непременно придумаешь, как нас спасти.
–Сейчас я думаю только о том, как бы не навредить…
–О, ну конечно. Теперь я тебя достала своей болтовнёй, – я насупилась и сложила руки под грудью.
–Бонни, – прорычал он, – если ты будешь так часто дышать, то потеряешь сознание. Лучше помолчи.
Не могу молчать. Ведь тогда не смогу думать ни о чем кроме крепких мужских рук, сжимающих мое тело, горячей груди, тесно прижимающейся к моей спине… Я чувствовала себя так комфортно в его руках. Будто беззащитная девчонка в моей душе, наконец, оказалась в безопасности… Но это ведь всего лишь иллюзия.
Надо отвлечься!
Он очень кстати вспомнил про боязнь замкнутых пространств. Мои щёки обдало жаром. Стыдно вспоминать, но все лучше, чем млеть в его обманчивых объятиях.
Тогда мне было около шести. В тот раз я впервые отправилась в лагерь, а Бэн и Итан поехали в последний раз перед выпускным классом. Фактически их заставили родители, чтобы они присмотрели за «малявкой». В один из вечеров это мне очень помогло.
Перед отбоем «братья» как обычно отправились проверить в порядке ли я, и, не обнаружив меня в домике, подняли тревогу и бросились на мои поиски. Лагерь находился в лесу у подножья горы, и вожатые уже собирались вызывать спасателей, когда Итан высвободил меня зареванную из заточения. Из туалета.
Он единственный додумался проверить уличный туалет, в котором я, по неопытности, просто не смогла совладать со шпингалетом. Сначала он пытался меня подбодрить и объяснить, что нужно делать, затем, осознав бесполезность разговоров с рыдающим ребёнком, он хотел было отправиться за помощью, но тогда я и вовсе разразилась истерикой. Когда же он попытался выбить дверь ногой, я начинала визжать от страха. В итоге, он с трудом просунулся в вытяжное окошко над дверью. Улыбнулся, велел перестать выть и, орудуя какой-то палкой, выбил заржавевший замок к чертям.