Выбрать главу

— До Купчино? Еще как! — Мишка без колебаний открыл дверцу. — Респект тебе преогромный… братан, выручил. Ремень пристегивать?

— Можешь и так, но штраф сам будешь платить.

— Нет уж! Пристегнусь лучше!

— Правильное решение… Со свиданки топаешь?

— Вроде того.

— Хорошее дело. А я уже полтора года как окольцован. — Парень показал правую руку с оттопыренным безымянным пальцем. — Как Машуня и Варюня родились, так нам со Светкой уже полгода не до гулянок и не до клубов… Двойня у меня, — похвастался парень, и Мишка уважительно кивнул.

— Двойня, ух ты!? Классно!

— А ты думал! Фирма веников не вяжет! Всё сами колотимся, днем и ночью, почти без подмены, потому что моим предкам всегда некогда, а её мамаша далеко… У вас чё, типа, за городом, в походе была гулянка? Пати с барбекю на свежем воздухе?

Мишка сразу сообразил, чем вызван вопрос, но вдаваться в откровенные подробности не пожелал, убоялся возможного эффекта от своего рассказа.

— Да, угу, у костра тусили. А как догадался?

— Дымом пахнет от тебя, от всего, костром. Мяском жареным. (Мишку едва не стошнило, но удержался.) И пили, видать, мало, потому что выхлопами не давит… О, вот здесь и заправимся, посиди пока… А, да, себе сигареты будешь брать? Могу я взять, тебе какие? Я лично 'петра' обычного курю. Ну… эти… 'Петр Первый' которые.

— Йес! И я тоже, — соврал Мишка. — Возьми и на меня, сейчас… денежку достану…

— Потом отдашь, когда заправимся, тогда же и перекурим, я быстро…

Мир не без добрых людей: Витька Малюгин (так звали парня-шофера) не соврал, довез до метро, денег не взял, грабить не пытался, в вампира не превратился… Простой парень и душевный.

— Ну, чё, Миха!? Короче, пока, спасибо за компанию, а мне пора, шеф всегда за опоздания бесится. Вот мой телефон, если что…

Мишка спрятал визитку в рюкзак, еще раз ответно поблагодарил Витьку — и они расстались.

Полчаса ехать от метро Купчино до общаги, Мишка преодолел эту дистанцию, так ничего и не придумав. Кроме одного: никому ничего пока не скажет, ни за что на свете! Завтра, быть может, или послезавтра расколется, в ментовку пойдет, или сразу на Литейный 4, в спецслужбы, типа: страх страхом вышибают… В общем, придумает, как это сделать, и по какому адресу жалобы стучать, а пока — ни звука! Иначе 'они' его найдут, наверняка найдут! В первую же ночь! В общаге, в полиции, а скорее всего — в дурдоме, куда его наверняка определят в шесть секунд, непосредственно сразу же после рассказа! Мертвых-то не напугаешь полицией!.. А вот конкретно сегодня — что делать?..

— Пропуска нынче меняют, менять надо! — голос у вахтерши бабы Вали резкий, неприятный, под стать характеру, но Мишка и такому рад, все-таки знакомое лицо… полное жизни, типа… Она всегда ворчливая, когда на суточное дежурство заступает. А к концу дежурства — так вааще одноглавый Змей Горыныч! Такую бабу Валю в ночи любые вампиры испугаются!

— Чего?

- 'Чево'! Ты глухой, что ли, Мишка? Объявления надо читать! Под носом у себя! До октября не поменяешь пропуск — в общежитие не пущу, тогда узнаешь — 'чево'! И фотография чтобы новая была! Читай, что написано — тогда все поймешь. Держи ключ, в вашей двести двадцать второй пока никого нет, не понаехали еще. Не курить!

— Мерси, баб Валя! Я и так не курю! — Мишка взвесил в ладони ключ с деревянной табличкой на цепочке, но подбрасывать под потолок не стал, настроение не то…

— Никто не курит, а только все коптят, аж дышать нечем на калидоре! И в общего пользования не безобразничать!.. А то как свиньи!.. Дети! Какие они дети!? Не дети, а… — Но Мишка мчался по лестнице вверх, на родной второй этаж, чихать он хотел на все ее напутствия, дежурства старшеклассников-выпускников по этажу только с сентября, а пока пусть взрослые сами следят и сами все убирают!..

В пятнадцатиметровых чертогах 'двести двадцать второй' — если не считать сереньких клочьев невесомой пыли на полу, потревоженной комнатными вихрями от человеческого вторжения — все осталось как было тогда, в начале июня, при всеобщем разъезде, даже пара стираных носков на батарее лежит… это Пашкины, а он наверняка забыл о них, так что чистые носочки без зазрения совести можно задействовать по назначению… попользуется и вернет, готовые к новой стирке… Хоть бы кто пыль вытер… нет, самому придется… Ключ на гвоздик, там ему законное место. Кто последний из комнаты уходит — тот и ключ на вахту сдает. Мишка сейчас один на всю 'жилплощадь' — однако же порядок есть порядок, при несоблюдении которого ключ потерять гораздо легче: бывали уже прецеденты, не по Мишкиной вине, но… Мишка хотел было задвинуть рюкзак в настенный шкаф, типа, лучшее место забить на средней 'козырной' полке, но вместо этого сбросил на матрас на Борькину кровать, туда же носки с ног, два черных комочка. Хотел застелить белье на своей… а, нет, лениво, до вечера еще далеко. Развернул поверх матраса покрывало — и до вечера так сойдет. Это очень хорошо, что Борька с Пашкой еще не подъехали, что он сутки-двое один в трехместке поживет!.. Мало ли — с девчонками с третьего этажа удастся по-взрослому замутить… (На третьем этаже угнездилась небольшая стопроцентно девчачья общага от 'лечебно-макияжного' колледжа по кличке 'НИИкосметики', и руководство РМФЛ вот уже седьмой год безуспешно пыталось выдавить ее оттуда…) Мишка слегка обрадовался этой мысли, но тут же вздрогнул — даже ойкнул вслух от испуга! — из-за несвоевременности проявленного легкомыслия, от стыда за самого себя, в 'предвкушении' близкого будущего, которое, между прочим, начнется сегодня же, с наступлением темноты, в пустой комнате… Пусть, предположим, нечисть не станет его искать, донимать, пытаться убить… потеряла след, типа… Хотя это уже было бы неплохо, очень даже в тему, если бы вдруг все паранормальные досады мира оставили его в покое… Да вообще все — сказочные, бытовые, учебные — и обгорелые трупаки, и баба Валя, и унизительное 'лицейское' безденежье, и занудные преподы, и соседи по комнате… Вот, как это можно осознать неподготовленным головным мозгом: был мальчик Миша… была семья, пусть не самая счастливая и благополучная в мире, но родная семья, состоящая из родных любимых людей, а теперь, типа… сирота… круглый сирота!? Один во всем мире!.. Один! Всяких там двоюродных и троюродных, большинство из которых он попросту не знает, кроме как на фото, или почти не помнит… короче говоря, этих всех можно и не считать… Один навсегда! Все умерли! Обгорелые 'ожившие' трупаки-людоеды — это его бывшие родственники, родные!.. Которые уже того… и навсегда… Куда бежать, кому пожалуешься!? Мишка потрясенно замер посреди комнаты, не то чтобы дополнительно испугался — он обмяк от внезапно воскресшего ужаса и горя, от шока, запоздало прихлынувшего в голову и сердце… У Мишки больно клацнули зубы, он широко разинул беззвучный рот, затрясся всем телом — как был в обуви, так и повалился к себе на кровать… ничком, сопаткой в казенные прачечные ароматы… заплакал бессильными слезами, в голос. А через несколько минут безутешных, безудержных, до икоты, рыданий провалился в тяжелый липкий сон, без сновидений.