— Молодец, Нарцисса, — рядом со мной раздался такой знакомый, пробирающий до дрожи голос.
Я обернулась. Сердце пропустило удар. Передо мной стоял Андрей.
***
Заснуть я не могла, часы показывали пять. На своей постели я нашла пергамент, такой же, как и в том месте.
Отлично, Нарцисса.
Ты со всем справляешься, но спешу напомнить: твоя миссия заключается немного в другом. Всю свою жизнь ты жалела, что потеряла трёх. Теперь ты можешь их спасти. Могу пожелать лишь удачи.
С уважением,
Создатель.
Меня трясло крупной дрожью. Лист я тут же сожгла с помощью палочки, от пепла тоже избавилась, половину смыв в канализацию, половину — в камин. Пепел охотно горел, что уже было странным.
Ладно, предположим, я рада. Я могу спасти этих людей здесь. Но вспоминались слова Беллы: «Он несёт для тебя опасность». Что это было? Предостережение самой Беллы? Намёк Создателя? Да дадут мне спокойно пожить или нет?! Я всю жизнь положила на благо другим и только здесь наконец сама начала получать от неё удовольствие. Так чёрт возьми, почему просто нельзя оставить меня в покое?
Хорошо, подумаем логически. Молодая замужняя блондинка, в ней неуловимо угадывались черты Дженни. У неё была патология почек, изначально она была вызвана неправильным питанием, побоями, кажется. У ребёнка было тяжёлое детство, так что почки опустились. Да и сейчас Браун выглядит замученной. Хорошо, это исправить легко.
С Андреем тяжелее, там было сердце. Что может произойти в магическом мире такого, что приведёт к подобной ситуации? Скорее всего, бой, причём не дуэль, а реальный магический поединок. Значит нужно стать союзницей. Не любимой девушкой, нет, именно союзницей; той, кем он будет дорожить достаточно для того, чтобы доверять, но верить в силу настолько, чтобы не оберегать. Будет трудно, но я справлюсь. Он не Андрей, Оксана. Он Антонин. Да и ты уже далеко не та девочка, любящая свитера и низкие хвосты. Ты — Нарцисса Блэк, потомственная ведьма, холодная аристократка. Решено, за семью костьми ляжем.
Дальше был маленький мальчик с циррозом печени. Тут я с ужасом поняла, что ребёнок до безумия напоминал Регулуса. Да ведь и смерть похожая, только вот возраст разный. Кто его знает, как на организм сказалась та отрава из чаши, что он выпил в каноне. Может и цирроз был. Значит, нужно контролировать его, не допустить связи с Лордом. Вот это как раз-таки самое лёгкое, скорее всего. У меня есть влияние леди Кассиопеи, поддержка Альфарда и сестёр, так что я справлюсь. В этой войне будем хранить нейтралитет. Как только старые хитрецы зашевелятся — все переедут в Блэк-кастл, защищённый похлеще Хогвартса. Змеи будут дежурить круглосуточно, с помощью родового камня договорюсь с воронами, всё-таки это наш символ.
Наконец-то у меня вырисовывался план действий. Я усмехнулась и выглянула в окно, следя за тем, как небосклон окрашивается в кроваво-алый цвет. Мы ещё повоюем.
========== Глава 6 ==========
— Тебе нельзя сдаваться.
Я снова отражаю такой идеальный выпад, снова применяю идеальную связку заклинаний и снова падаю в бессилии, не доводя дело до конца. Попросту не могу навредить ему. Только не снова.
— Я боюсь, что…
— Плевать, здесь есть мадам Помфри, — рявкает мальчик и добавляет чуть мягче, поднимая меня с колен. — Прекрати жалеть меня, Нарцисса.
Я скрежещу зубами, вскакиваю сама, отбрасывая от себя его руки, и снова, снова всё повторяется по кругу. Пока я наконец не вырубаю его, сама в бессилии оседая рядом. А Антонин лишь тихо смеётся, приходя в себя, и пожимает мне кончики пальцев.
— Умница.
Наконец моя жизнь втекла в привычную колею. Труда, постоянной занятости, такой, чтобы думать о чём-то постороннем просто не оставалось времени. Каждый день, с понедельника по пятницу, я ходила на уроки. Они длились с девяти до двух. После двух был обед, с которого я шла на все факультативы, на которые только успевала. Это продолжалось до шести. В шесть был ужин, после которого я делала домашнее задание с кем-то из однокурсников, примерно до восьми. С восьми до десяти я читала, конспектировала учебники, делала нарезки из статей. А с десяти, когда официально начинался отбой, вместе с Долоховым и Гризельдой мы отрабатывали боёвку. Как-то после тренировки Гризельда бросила, что восхищается мной. На мои высоко поднятые брови, девушка сухо ответила:
— Ты же любишь его, это видно. Вот уж не знаю, что там такого можно чувствовать в десять лет, но ума в тебе на все пятьдесят. А ты всё равно сражаешься, просто потому, что нужно.
С Люциусом, сёстрами, Браун и Ноттами я всё равно общалась, просто не так часто. Анди шутила, что я дорвалась до библиотеки, Белла мрачно вещала, что я дорвалась до Долохова, Люциус тихо ржал (если такое слово вообще применимо к аристократу) и занимался со мной по выходным зельями. Про Долохова и внеплановые тренировки он узнал одним из первых и теперь со злорадным удовольствием ожидал, когда же я превзойду его в дуэли.
Наверное, никогда. Он пробивал почти все мои щиты, виртуозно ставил блоки, уворачивался с гибкостью змеи. И, чёрт возьми, это было просто невозможным. Я уставала, как собака, но уговаривала себя, что на каникулах будет легче. И сама понимала, что не будет. Теперь и я, и Долохов, носили рубашки только с длинным рукавом и жёстким воротом, позволяющие скрывать многочисленные ссадины и синяки. По негласной договорённости лицо мы друг другу не «разукрашивали».
А в середине октября к нам подошла Гризельда. Она удовлетворённо кивнула, замечая рубашки с короткими рукавами. Блоки мы научились ставить виртуозно.
— Я думаю, вы готовы.
Не говоря больше ни слова, она потащила нас по подземельям, по-моему, намного глубже, чем располагалось что-то жилое. Остановились мы перед стеной. Девушка шепнула на корявом парселтанге (очень корявом и похожим на свист) «откройся» и стена перед нами постепенно расступилась. Точно, как в «Дырявом котле».
Мы оказались в просторном зале. Тихие шаги эхом отдавались в пространстве, увеличивая свою громкость, как казалось, в тысячи раз.
— Это Клуб Салазара. Да, название не очень, но суть вам понравится, — загадочно бросила Гризельда и провела нас к стеллажу с цепочками; на подушке я увидела брошь леди Кассиопеи. И всё поняла, ещё до того, как она сказала хоть слово. Клуб Салазара, подвески в виде черепов воронов, такие же запонки у мужчин, брошь леди Кассиопеи. Это ни что иное, как дуэльный клуб. Арена гладиаторов.
— Всё верно, — согласилась Гризельда и усмехнулась. — Нужно тщательнее скрывать свои мысли, дорогая. Они могут быть не только в голове, но и на лице.
Долохов усмехнулся и забегал глазами по стеллажу.
— И всё-таки: что это значит?
— Дуэльный клуб, Чёрный Ворон или Клуб Салазара — в некотором роде, внештатный факультатив исключительно для слизеринцев. Его открыл твой далёкий предок, Нарси. Его звали Ликорис Блэк, первый из известных на данный момент Блэков. Да, Цисса, именно поэтому слизеринцы так реагировали на то, что последняя — и самая сильная, как считают некоторые — из сестёр Блэк оказалась на нашем факультете. В тебе видят реинкарнацию этого мужчины, как бы глупо это не звучало. Всё-таки большой магический потенциал, в Хогвартс приехала раньше времени… да и мир слухами полнится, дорогая…
Теперь о правилах. Начиная со второго курса, все желающие слизеринцы, за которых может поручиться кто-то из старших, могут вступить в этот клуб. Здесь они сражаются за право быть лучшим по боевой магии на курсе, раз в год, естественно. За победу даётся одна подвеска с черепом ворона — символом Блэков — или одна пара запонок, в зависимости от пола или желания победителя. Пять подвесок дают право получить брошь. Ею завладела только одна женщина…
— Леди Кассиопея Блэк, — пробормотала я. Долохов бросил в мою сторону удивлённый взгляд; про дружбу с портретом достопочтенной леди я ему рассказать не успела.
— Именно так, — согласно кивнула девушка. — А единственный набалдашник для трости получил Игнатиус Малфой, в тысяча восемьсот… не помню каком, но не суть. Вы — лучшие на двух курсах по боёвке, так что считайте это бонусом. Я уже поручилась за вас, всю неделю ваши тренировки исправно посещали старшие курсы и Слагхорн. В итоге все приняли моё предложение. Вас приняли раньше времени.