Увлёкшись чтением и отработкой заклинаний, я пропустила обед и домой в тот день вернулась только к ужину.
Время тянулось как никогда медленно и однообразно. Меня бесило то, что мать делала вид, будто ей не плевать, что отец только озадаченно хмурился и пожимал плечами, что обе сестры просто бежали от проблем. А всё из-за газетной статьи. «Ежедневный пророк» начинал беспокоиться о появлении второго Тёмного Лорда. Рита Скиттер в это время была ещё десятилетней малышкой и, судя по моим сведениям, училась в Шармбатоне. Ну вот и правильно, нечего ей тут пока что делать. А Антонио Лавалесс, главный корреспондент «ЕП», бил тревогу.
Опасность снова рядом!
Казалось бы совсем недавно магический мир потрясла сокрушительная новость: некто, зовущий себя Тёмным лордом, принялся набирать сторонников. Обходя мирные способы захвата власти, Грин-де-Вальд принялся вести активную линию террора, направленную на обывателей. Множество старинных аристократических семейств нашей славной планеты понесли потери, некоторые же полностью пресеклись. И если в Англии было ещё более-менее сносно, ибо наше всевидящее правительство, подобно грозному льву, охраняло большинство бедствующих, то Франция, будучи родиной этого злодея, пострадала более всех. Стоит только вспомнить сотни беженцев, сотни убитых и раненых, и тут же бросает в дрожь.
Но неужели наша старая добрая Англия взрастила на своих землях такого же человека (а можно ли назвать его человеком?), чуждого пониманию благонравных граждан? Неужели нам стоит ждать таких же ужасов и от второго Тёмного лорда? Он, в отличие от Грин-де-Вальда, французскими корнями не славится, чему противоречит его псевдоним. Мужчина зовёт себя не иначе как «Волан-де-Морт», что переводится как «полёт смерти». Согласитесь, имя он себе выбрал отнюдь не склонное к мирной и бескровной борьбе за власть? Между тем известны первые жертвы его деятельности: семья магглорождённого Алекса Бодье истреблена. Как сейчас известно, мать Алекса осталась жива. Женщина, являющаяся сквибом, гостила вместе с сыном в Италии, у своей кузины. Но случайно ли нападение на французскую семью? Или же это намёк нового лорда, что Франция потерпит вторичное крушение?
Меня трясло от отвращения. Неужели никто не видит, во что это может вылиться? Да нет же, все всё прекрасно понимают, но просто не хотят смотреть правде в глаза. Действительно, легче просто делать вид, будто всё в порядке, и надеяться, что война обойдёт их стороной. Подобными мыслями я довела себя чуть ли не до нервного тика, зазубривая учебную программу Хогвартса. В школе мне понадобится всё моё время и силы на улучшение боевых навыков, так что легче конспектировать и зубрить сейчас, а там просто повторять.
А через несколько дней на пороге нашей усадьбы появился Люциус.
— Мы давно договаривались покататься на лошадях, а тут отец предложил…
Ему вторил мой счастливый визг.
С Люциусом было… легко. Мы катались на лошадях, смеялись, шутили, вспоминали прошедший учебный год. Он был весёлым, остроумным, начитанным и довольно-таки симпатичным. И я ему нравилась. Не знаю, было ли что-то такое у канонных Нарциссы и Люциуса, но то, что происходило между нами, меня вполне устраивало. В конце концов, когда-то мне всё же придется выйти замуж, и Люци был неплохим кандидатом. Оставалось надеяться, что со временем я смогу полюбить его.
— Ты какая-то грустная, — заметил он, когда мы проезжали через небольшой лесок. Я вела его к той небольшой заводи, которую недавно нашла. Хотелось поделиться этим местом с кем-то другим, а Люциус на роль хранителя общей тайны подходил идеально.
— Надвигается что-то страшное, — туманно ответила я, гладя по гриве свою белоснежную кобылу. Мальчик рассеянно кивнул.
— Это из-за слухов о новом тёмном лорде?
— Именно.
Какое-то время мы ехали в молчании, обмениваясь лишь редкими взглядами. Мне почему-то пришло в голову, что он выглядит сейчас отнюдь не как ребёнок.
Такие прогулки теперь проходили каждый день. Мы катались на лошадях, ходили на пикники, тренировались в магии, читали и даже как-то играли в четыре руки на фортепиано.
Дома атмосфера была довольно-таки тяжёлой. Меда ходила бледная, как простынь, из-за постоянной ругани с Беллой; мама пропадала у подруг и совершенно нами не занималась; отец так же нечасто бывал дома. Тётя Ви, с которой я активно переписывалась, предложила мне поехать вместе с ней в Италию, к озёрам. У Блэков земля была раскидана по многим уголкам мира, так что и там нас ждала небольшая усадьба. Я, подумав, согласилась. И получила от Беллы.
Вечером двадцать шестого июля я складывала свой чемодан. Брать из одежды решила по максимуму, а вот почти все книги оставила дома. В конце концов, я еду отдыхать, а не учиться. Я слышала, что в деревне, располагающейся рядом с нашей усадьбой, довольна популярна резьба по дереву и плетение из ивовых прутьев, мне очень хотелось взять пару уроков. И в то время, когда я рассматривала своё дорожное платье на предмет дыр или затяжек, в спальню ворвалась Белла. Кажется, она хотела что-то рассказать, но, увидев меня с платьем в руках, остановилась так резко, будто её ударили.
— Куда ты собираешься? — жёстко спросила она, сложив руки на груди. Я поморщилась и отложила одежду на кровать. Ругаться не хотелось.
— Вальбурга пригласила меня с собой в Италию, я не видела смысла отказываться…
Девочка покраснела и дёрнула головой.
— Почему именно тебя?
— Наверное, потому, что я не общаюсь с ней так, будто она виновата во всех моих бедах, — огрызнулась я.
Вспыхнув, брюнетка выхватила из рукава палочку. Я осталась стоять на месте, прекрасно понимая, что я магически её сильнее. Так что, даже если она ударит в меня каким-нибудь неприятным заклинанием, мой блок выдержит.
— Почему все так носятся с тобой?! До твоего десятилетия все смотрели на меня! Именно со мной разговаривал дедушка, именно меня поздравляла с Рождеством тётя Мел, именно меня, чёрт возьми, везде брали с собой. Мной восхищались, меня боготворили! И тут ты как-то неуловимо изменилась, начала усиленно заниматься. Во всём потакала матери и теперь она ставит нам с Медой тебя в пример… Упорно училась, получила палочку в десять лет и тут же стала любимицей отца… Да тебя даже портреты давно умерших родичей любят! Вон, эта противная старуха — и та подарила тебе на день рождения фамильный медальон Блэков! А его должна была получить я — и только я! Запомни, Нарцисса Блэк, тебя ждёт горе. — Её глаза будто загорелись неестественным, адским огнём. — Огромное, всеобъемлющее… Оно отпустит тебя лишь тогда, когда луна зайдёт на Севере, а Солнце взойдёт на юге…
Я молчала всё время этой тирады и напряжённо размышляла. Ну конечно, вот причина всех этих ссор между нами. Белла наверняка негодовала из-за того, что семья делает для меня, а Меда старалась её сдержать… А ведь было из-за чего негодовать. Вся из себя такая грациозная, рассудительная, начитанная, я была своего рода идеалом, до которого ей, Белле, никогда не дотянуться. Я получила палочку на год раньше, в десять лет уже поехала в Хогвартс, на первом курсе уже снискала уважение старосты и однокашников, сразу же попала в клуб Салазара, закончила всё на отлично, подружилась с большинством ребят с других факультетов… Я, как звезда, была красивой, но в её понимании недосягаемой… Как же глупо.
Но что было в конце? Проклятье? Или же это… пророчество?
— Деточка, а теперь скажи, кто мешал тебе делать то же самое, — раздался злой голос с портрета. Белла побледнела, но палочку не убрала. — Ты просто бездельница, вот что я тебе скажу. Что происходит с родом Блэк?! Сестра поднимает на сестру палочку, угрожая ей. Опомнись, Беллатриса, опомнись!