Глаза девочки, до этого неестественно полыхавшие, потухли. Она опустила палочку, безумно огляделась вокруг, посмотрела на свои руки и, разрыдавшись, убежала.
— Она берсерк, — жёстко высказалась леди Кассиопея. — И сдержать её можно только ритуалом привязки, замкнув его на близком родственнике.
— А мне кажется, — задумчиво протянула я, — она скорее оракул, нежели берсерк. Глаза у берсерков не светятся, а только меняют цвет. У неё же глаза будто полыхали.
— Родовая особенность? Мы — Блэки — дети Чёрной Луны, у нас очень часто встречаются «глаза Гримма». Не думаешь ли ты?..
— Это бы многое объясняло, — я задумчиво опустилась на кресло перед портретом, — но тут не сходится её исключительная интуиция.
— О чём ты? — озабоченно спросила женщина.
— Чувство опасности, преследующее её перед травмой, вещие сны, маленькие предсказания… — я загибала пальцы, а леди Кассиопея всё больше мрачнела.
— Если ты права, то её ни в коем случае нельзя выдавать ни за кого замуж. Она сойдёт с ума и убьёт своего мужа, возможно, даже себя.
Ну конечно! Вот почему Белла и Рудольфус, так хорошо ладившие, не ужились в браке. Родовой дар, надо же… Если бы не этот приступ, я бы до такого и не додумалась.
— И что же теперь делать? — растерянно спросила я. Думать голова отказывалась.
— Зови сюда родителей, пиши Вальбурге и Ориону. Нам нужен семейный совет.
***
На семейный совет меня, как ни странно, пустили. Скорее всего, подобное право отвоевала Кассиопея, но я не уверена. Когда родичи расположились в малой гостиной, а я, как положено маленькой девочке, уютно устроилась в кресле, Орион, наконец, нарушил молчание:
— Что, собственно, случилось?
Леди Кассиопея посмотрела на меня и, вздохнув, поправила свои нарисованные волосы. Почему-то мне кажется, что она жутко жалела о невозможности дать нерадивым потомкам хорошей затрещины.
— Белла — пророк, — грубо начала она. — Или, скорее всего, оракул.
— Но такого родового дара у Блэков нет, — растерянно пробормотала Вальбурга и посмотрела на Друэллу. — Дру?..
Лицо женщины искривила судорога и она расплакалась, заламывая руки.
— Мне говорили, что ребёнок может родиться с патологией, что, возможно, он не выживет, что это неправильно, но я была слишком упряма… Ох, Сигнус…
На мужчину было страшно смотреть. Он побелел, как мел, и сжал свои и без того худые колени.
— Она не моя дочь? — в таком же оцепенении спросил он.
Ответом ему были приглушённые рыдания.
— Но такого просто не может быть… Был заключён магический брак, а в нём зачать ребёнка от другого человека невозможно, — рассеянно отозвался Орион.
— Если только ребёнок не был зачат до обряда, — покачала головой Кассиопея. — Это рискованно, но шанс есть.
— Но гобелен принял Беллу за свою… Как такое возможно? — снова задал вопрос лорд Блэк.
— А он и не принимал, — подала голос я. Все присутствующие, словно вспомнив о моём существовании, беспомощно уставились на меня.
— Что ты имеешь в виду? — немного успокоившись, спросила Друэлла.
— То, что гобелен показывает её исключительно как ребёнка, рождённого в браке. Нити идут не от обоих родителей, а от нити, которая связывает вас с отцом. Так бывает, когда семья принимает чужого ребёнка на воспитание или… или он является родным только одному из пары.
Друэлла снова зашлась рыданиями, к ней тихо подошёл муж и притянул её к себе, обнимая. Он шептал ей на ухо что-то типа: «все мы совершаем ошибки» и «ты не виновата», но женщина была безутешна. Наконец, не выдержала Вальбурга.
— Прекратите эту мыльную оперу! — взвилась она. — Нужно решить, что делать со всем этим, разбираться между собой будете потом.
— Необходимо замкнуть на ком-то магически сильном связь, — ворчливо отозвалась леди Кассиопея. — И девочка ничего не должна знать о своих истинных корнях. Если отца нет на гобелене, значит, он мёртв. Дру, милая, это так?
— Да… Да, в этом я уверена на все сто процентов, — тихо подтвердила миссис Блэк и утёрла слёзы.
— А кто это был? — не без любопытства спросил Орион.
— Альберт Шаффик, — трагически протянула Друэлла и потеряла сознание.
***
— Вот так комедия, — нервно хмыкнув, сказала Вальбурга, помогая мне уложить в постель мать. Домовиков мы трогать не стали, они должны были готовить ужин и следить за оставшимися в музыкальном салоне девочками.
— Да уж, — я покачала головой, осторожно накрывая маму одеялом и призывая свою домовушку. — Винки, принеси сюда аммиак, соли и стакан холодной воды.
— Какие соли? — поинтересовалась тётя, когда Винки уже исчезла из комнаты.
— Нюхательные… Они применяются при обмороках, когда слизистая оболочка носа повреждена настолько, что аммиак использовать вредно.
— А у Друэллы?..
— Она в последнее время много времени проводила в лаборатории, так что я решила перестраховаться.
— Зачем тогда аммиак? — лукаво улыбнулась Вальбурга.
— Соли могут не подействовать, тогда будем использовать его, — рассмеялась я, прекрасно осознавая, что смех получился несколько истеричным.
Через несколько минут мы вернулись в гостиную. В комнате царило молчание, нарушаемое лишь стуком напольных часов. Я подошла к папе и тихо сказала, что с Друэллой всё в порядке, она пришла в себя и теперь поручена заботам домовушки.
— Отлично, — бесцветно согласился он и обнял меня. — Ты умница, Нарси… А теперь иди-ка, садись рядом с тётей, взрослым ещё нужно многое обсудить.
Спорить я не стала, ведь меня не выгоняли, а всего лишь просили держать подальше. Грустно, но терпимо.
— Так что же мы будем делать… с ребёнком? — неуверенно спросила Вальбурга, а я поморщилась. Слово «ребёнок» по отношению к моей сестре сейчас звучало оскорбительно.
— В первую очередь, она моя дочь, — упрямо отозвался Сигнус. — Родная, или нет, но она воспитана мной, она — Блэк. С этим стоит считаться.
— Но всё же она ещё и наполовину Шаффик, — пробормотала тётя и посмотрела на свои руки. — Об этом роде довольно мало известно, вполне возможно, что родовой дар наследственный.
— Достаточно и той информации, которая есть, — уверенно заявил Орион. — Шаффики — это отдельный аристократический род, довольно старый и по-своему интересный. Увлекался тёмной магией, говорят, что это его и погубило.
— У Альберта, кажется, были ещё родственники? — нахмурилась я и постучала ногтями по резной ручке; лицо моё просветлело. — Точно, у него были два брата — Бенедикт и Ричард, а ещё одна сестра, старшая из них — Эмма. Эмма вышла замуж за Вильма Де ла Фалента, у них родились двое близнецов… Наш репетитор по танцам — один из них, кстати. Так… Она и Бенедикт умерли от драконьей оспы, которую занёс Альберт, когда гостил в родовом имении во Франции… Так, а вот дети Ричарда живы. Точно, Анна и Роберт Шаффики, как же я могла забыть?..
— Они сейчас, если верить слухам, находятся в Италии, — задумчиво протянула тётя. Она неуверенно посмотрела на меня и продолжила. — Если у Ричарда есть дети, они достигли семнадцати и потенциально могут иметь наследников…
— То Белле не обязательно говорить о том, что она — Шаффик, а не Блэк, ведь род из руин поднимать не надо, — подтвердила я, улыбаясь. Представляя, как расстроится сестра, я прекрасно понимала, что эту тайну мне придётся унести с собой и на тот свет.
— Она не Шаффик, — вдруг отозвался Сигнус и на лице его застыла решительность. — Она Блэк. И всегда была ей.
— Да, Сигнус, — мягко согласился Орион и подошёл к брату, положив ему руку на плечо. — И мы унесём эту тайну с собой.
— Предлагаю наложить чары конфиденциальности, — снова подала голос я, прекрасно понимая, что со мной вроде как начали считаться.
— Отличная идея, мисс, — смеясь, ответил Орион и достал свою палочку. — Ну-с, давайте.
***
На ужин Друэлла спустилась. Она была бледна, но всё-таки здорова. Сигнус теперь вёл себя с женой иначе. Не знаю, что она сказала ему в своей спальне, когда он поднимался за ней, но теперь они стали ближе, их отношения стали теплее. И это было заметно, хоть и странно.