Меня пробила мелкая дрожь. Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год, мне двенадцать, Меде четырнадцать, а Белле пятнадцать… Как быстро летит время.
Я уже успела усесться за стол, поздороваться с родителями и Медой, и даже взять в руки чашку чая.
— Ви написала, что Регулус уехал, — между тем сообщила Друэлла. Я изо всех сил старалась не выдавать своего волнения.
— Как? Он же ещё совсем ребёнок, — растерянно сказала Белла, стреляя глазами в мою сторону. Кажется, она просчитывала возможность моего побега, неверно истолковав моё напряжение.
— О, просто она всё-таки убедила мужа отдать его в Дурмстранг, — расхохотался Сигнус и весело посмотрел на жену. — Так что сейчас Рег у своей бабушки, декана одного из потоков.
— Ничего себе, — пробормотала Меда и улыбнулась. — Здорово.
— Блэки в Дурмстранге… Бедные дети, — я рассмеялась, легко и весело. Одна спасённая жизнь. Будущее изменено.
Какое-то время мы ещё обсуждали новость. После завтрака мама улетела переодеваться. Сегодня она снова встречалась с подругами. Меда тут же смылась читать, я же откровенно скучала. Сходила посмотреть на сирень Беллы, долго восхищалась и нюхала. Покаталась на лошади, доехала до своей заводи, нарвала цветов.
Всегда любила ромашки, сирень, просто полевые цветочки. А вот розы были моим кошмаром. Ненавидела их тяжёлый запах, они всегда ассоциировались у меня с похоронами. Следовательно, со смертью. Умирать снова не хотелось, определённо.
Поглаживая кончиками пальцев бутоны шиповника, ещё не до конца распустившиеся, я мысленно составляла список ближайших дел. Подтянуться по боевой магии не мешало бы, а ещё повторить программу третьего курса… Трансфигурацию я так и не дочитала. Ещё бытовые заклинания подучить, ещё раз просмотреть историю рода Блэк, я вроде неплохо её помню, но не идеально. Ещё не мешало бы прошвырнуться по Косой аллее, погостить у тёти Ви и у Ноттов, но это в идеале.
Я задумчиво уставилась на воду, осторожно перебираясь на свой любимый камень. Поверхность была тёплой и шершавой, я с удовольствием водила по ней руками и думала.
Дар это или проклятье? Вот так вот, прожить жизнь, отмучиться, а после тебя заставляют жить ещё раз. Справедливо ли это?.. Да, каюсь, когда умирала, представляла себе тот, другой мир. Райские кущи, яркий белый свет и родных. Андрея, дедушку и бабушку, лучшую подругу, которую сбила машина в семнадцать. Хотелось обнять каждого, до ломоты в руках. И тут меня так обломали.
Я упрямо мотнула головой и сжала руки. Ну уж нет, Цисс, прекращай. Ты могла родиться в своём родном мире, где-нибудь в ЮАР. Но ты родилась в порядочной Англии. Тебя могли закинуть в любую вселенную, но тебе дали право выбора, кучу возможностей, благородное происхождение, огромную волшебную силу. Выше нос, принцесса. У тебя всё получится.
Проведя рукой по водной глади, я хихикнула. Было тепло, хорошо и даже как-то тихо. Над моей головой проплывали белые перистые облачка, вокруг шумел лес, а маленький ручеёк приветливо журчал. Вздохнув, я достала из сумки книгу и раскрыла её на заложенной странице. Начнём, что ли…
***
— Ну почему, каждый раз, когда я еду в Хогвартс, случается какой-то бред?
— Малфой, успокойся, ты туда ехал-то всего два раза.
— Именно! И все эти два раза творилась какая-то…
— Господа! Вам всем по тринадцать, так почему я чувствую себя здесь самой взрослой?
— Блэк, порой ведёшь себя как сорокалетняя, так что завались…
— Как ты говоришь с Нарциссой?!
— Долохов, отвали…
— Мальчики, что вы тут устроили! Перестаньте сейчас же!
Я застонала и закрыла уши руками, забиваясь в угол вагона и стараясь сдержать рвущийся наружу смех. Вместе с Дженни, Тони и Люци ехать спокойно было невозможно. Нет, не так. Нереально. Вот опять, когда по рукам уже походил номер Ежедневного Пророка, парни затеяли взбучку.
— Мерлин, спасите меня от этих придурков, — проворчала Дженни, падая на сиденье рядом со мной. Теперь она уже не походила на забитого ребёнка. Напротив, это был цветущий здоровьем подросток. Её и так длинные золотистые волосы теперь отросли до пят, и она заплетала их в сложную косу, вплетая в неё тёмно-зелёную бархатную ленту. Сейчас на ней был изумрудный вельветовый сарафан и белая рубашка. Она вытащила из рюкзака какую-то книгу и протянула мне. — Смотри.
Я взяла небольшой томик в руки и улыбнулась. Это были сказки братьев Гримм. Провела кончиками пальцев по обложке и, не удержавшись, вдохнула знакомый с детства запах страниц. Волшебно.
— Больше всего мне нравится сказка про Рапунцель, — улыбаясь, сказала моя подруга. — Чувствую себя принцессой.
— Ты и так принцесса, — я обняла девочку и тут же рассмеялась. — Люци, прекрати так палевно накладывать на него сглаз, он всё видит.
После того, как мы более-менее успокоились, Антонин серьёзно посмотрел в окно и вдруг сказал:
— А ведь этот год в Хогвартсе может стать для меня последним.
У меня, честно говоря, подкосились ноги. Как последним? Он болен? Ну конечно, как же я проглядела. Какая-то патология определённо должна была появиться ещё в подростковом возрасте. Не спасла. Не смогла. Потеряла. Во второй раз. Андрей…
— Цисса, господи, успокойся! Я жив-здоров, — парень подскочил ко мне и опустился передо мной на корточки. Я вымученно усмехнулась. Да уж, наверное слишком яркие на лице были эмоции.
— Уезжаешь? — хрипло спросила Дженни, а он лишь пожал плечами. Люциус, сидевший до этого времени молча, тихо спросил:
— Почему?
— Родителей не устраивает то, что в этой школе постоянно меняется преподаватель ЗОТИ. Они считают, что боевика из меня тут не сделают.
— А хочешь ли ты им быть? — задумчиво спросила Браун, но я её уже не слушала. Если дело только в этом, то…
— Ты говорил им о Турнире Салазара? О запонках, о дуэлях?
— Естественно нет. Это выглядело бы как хвастовство, — фыркнул Люци и уверенно продолжил. — Они ведь наверняка об этом знают.
— Не факт, — я покачала головой. — Они же не учились в Хогвартсе, так что понятия не имеют ни о каких соревнованиях, тем более и о победах.
— Думаешь, декан не пишет родителям? — поинтересовалась Джейн.
— Отцу не писали, — задумчиво протянул Малфой, и в его глазах мелькнуло понимание. — Думаешь, если им об этом сказать, его могут оставить в школе?
— Возможно… Но ведь это противоречит правилам, — Тони вздохнул. — Глухо…
— Ну почему же противоречит? В своде правил говорится о том, что нельзя говорить о существовании этих состязаний ученикам с других факультетов. Его родители в Хогвартсе не учились, а значит…
Я развела руками, предлагая додумать дальше самим. Несколько секунд все молчали. Наконец Джейн взвизгнула и кинулась меня обнимать.
— Цисса, мать твою, ты гениальна!
— Пусти-и, задушишь, — прохрипела я, смеясь. Мальчики переглянулись и прыснули.
— Ну-с, наша маленькая долбанутая семья спасена, — заключил Антонин, вызывая этим новый приступ хохота.
Наша маленькая семья. А ведь и правда. С этими тремя мне было спокойней и теплее, чем со своими новыми и старыми родственниками. Смеяться, плакать, радоваться, грустить. С ними легко. Я улыбнулась, снова обнимая Дженни.
Скоро мы приедем в Хогвартс. Скоро мы ввалимся в Большой зал, будем сидеть вместе, смеяться и поглощать такое количество сладостей, что старшие будут лишь качать головами и улыбаться. А потом зайдём в свою гостиную, быстро закинем вещи в спальни, отговариваясь тем, что слишком устали для того, чтобы разбирать их. И расположимся с чашками чая перед камином. Будем читать по ролям, будем петь, будем обсуждать новые книги. Антонин обязательно что-то наиграет на рояле, обязательно поругается и помирится с Люциусом. Дженни наверняка принесёт домашний пирог, который ей дала с собой домовушка, и опять уснёт на ковре. А я снова буду вредничать, снова запутаюсь в датах, случайно буду перескакивать с английского на русский в разговоре с Долоховым. В который раз посмотрю в его глаза, вспомню Андрея и захочу разрыдаться прямо на месте. Как всегда сдержусь.