— Нельзя потерять то, чего нет, — пробубнила я, вдыхая запах полыни, которой насквозь пропах серо-зелёный слизеринский шарф, который мальчик почти не снимал.
Тишина ничуть не напрягала, а казалась чем-то очень своим, очень органичным, идеально вписывающимся.
— Вернёмся? — с небольшим сожалением спросил блондин, чуть крепче обнимая меня.
— Может ещё постоим? — неуверенно спросила я, сжимая пальцами тёплую ткань мантии.
Он тихо рассмеялся и, клянусь, я расслышала слово «обожаю».
***
Гостиная была заполнена теплом, воздухом и абсолютной тишиной. Все сейчас были на уроках, дополнительных занятиях или на отборочных тренировках по квиддичу. Я же, отговорившись плохим самочувствием, осталась вместе с Джейн, дожидаться результатов, так важных для наших идиотов.
Вот часы пробили два, через полчаса начнётся обед. За окном нещадно поливает косой дождь, заставляя девочку, сидящую рядом со мной, ёжиться и глубже укутываться в плед.
В гостиную, распахнув дверь, врывается растрёпанный блондин, и я тут же откладываю успевшею уже порядком надоесть мне книгу.
— Взяли! — восклицает он и я, смеясь, бросаюсь к нему для объятий. Форма насквозь пропитала дождём, волосы растрёпаны, но сейчас он кажется таким милым и домашним, что я просто не могу ничего с собой поделать.
— Ловец?
— Ловец!
Он смеётся и старается стряхнуть с волос капли, пока я достаю палочку и сушу его заклинаниями.
— Ты так скоро станешь лучшим на факультете, — задумчиво тянет Дженни, заставляя нас, дурачащихся, на неё оглянуться. — Прекрасные оценки, победы в Турнире, теперь ещё и место в квиддичной команде сборной Слизерина, да не кого-то, а ловца…
— Только не зазнавайся, — бросает вошедший неожиданно Антонин. Он тихо смеётся и тоже сушит себя заклинанием. Немного недовольно смотрит на меня, стоящую так близко от Люциуса. Я нервно дёргаю плечом и снова оказываюсь в тёплых руках. У каждого свои способы справляться с раздражением.
— Тоже что ли к вам в команду податься, — шучу я, стараясь разрядить обстановку. Помогает.
— Упаси Мерлин, — смеётся брюнет и падает в стоящее рядом кресло.
— Я, между прочим, неплохо летаю, — бубню я, отворачиваясь от мальчика и утыкаясь блондину в плечо.
— Я, между прочим, тоже, — в тон мне отвечает Браун и мы заходимся в приступе хохота.
— Боже, спаси нас от феминисток¹, — почти хором восклицают мальчики, смеясь.
Когда они ушли переодеваться, Дженни смущённо мне улыбнулась.
— На самом деле, я думаю, что феминизм — это не так уж и плохо…
— Нет на свете феминисток, — я покачала головой и ответила на её открытую, добрую улыбку. — Есть сексисты и нормальные люди.
А этим же вечером я заняла место в команде.
Своим сообщила оригинально, за ужином. Грэхэм Монтегю², капитан квиддичной команды Слизерина, остановился рядом с нами по пути из Большого зала.
— Малфой, Блэк — завтра у вас тренировка в четыре. Долохова только с собой возьмите, а то наш охотник потеряется…
Малфой радостно улыбнулся и кивнул. Через несколько секунд его оживление сменилось растерянностью. Ещё через несколько он сложился пополам в приступе хохота.
— Я что-то пропустил? — недовольно поинтересовался опоздавший на ужин Антонин, усаживаясь рядом с слегка порозовевшей Дженни.
— У нас… новый… охотник, — прохрипел Люциус, пытаясь успокоиться.
— Да? И кто же это? — с интересом переспросил Тони.
— …охотница.
Мальчик какое-то время переводил недоумевающий взгляд с довольной меня на уже во всю ржущего Малфоя и медленно, словно не веря в происходящее, покачал головой.
— Нереальные, — пробормотал он, снова оглядывая нашу колоритную парочку.
— Тушите свет, гасите свечи, — пробормотала Джейн, стараясь оставаться серьёзной. — Это будет последний матч, на который я пойду.
***
— Тебе ещё не надоело?
Рождество наступало на пятки. Снег валил уже третьи сутки подряд, полностью укрыв замок и огромную степь, квиддичное поле, школьный двор, лес… всё оказалось под плотным белым покровом. Дети наконец получили возможность выйти на улицу, не опасаясь, что их сметёт ветром или окатит с ног до головы ледяной водой.
Люциус с садистским удовольствием невербально собирал за спиной Антонина огромный снежок, больше похожий на сугроб. Это произведение народного творчества с едва уловимыми вкраплениями природной магии Малфоя как раз нависало над головой ничего не подозревающего Долохова.
— Чем он тебе так не нравится? — продолжала вопрошать я, кутаясь в объёмный слизеринский шарф, стащенный у того же Малфоя.
Мальчик, отвлёкшись на секунду, едва не потерял контроль над своим творением.
— Чем он мне не нравится? Не знаю… чёрт, наверное тем, что он нравится тебе, Блэк.
— Не в том смысле, в котором думаешь ты, Люц, — я улыбнулась и подняла голову к небу, щурясь и стараясь разглядеть отдельные снежинки в этой непроглядной канители. — Только как друг.
— Только как друг, — довольно повторил блондин, опуская на голову ни о чём не догадывающемуся Долохову своё детище.
Я рассмеялась, проникаясь комизмом ситуации.
— Это были вы-ы, — взревел сугроб, отдалённо напоминающий моего навсегда погребённого под снегом друга.
— Пора сваливать, — деловито заявил Малфой, хватая меня за руку и утягивая в сторону замка.
— Ложь и грязные инсинуации, — крикнула вдогонку я, прекрасно понимая, что лучший конфликт — это несостоявшийся конфликт.
Живой. С ними я чувствовала себя живой.
В Хогсмид меня вытащили в эти же выходные. Вытащил, как ни странно, этот же Малфой. Ведь «ты же не откажешь мне, Блэк, правда?» и «о Боже, ну не разбивай моё хрупкое сердце», повторяемые с перерывом в две-три секунды могли сломить кого угодно. В конце концов, в волшебной деревушке я бывала только единожды, с Дженни, и то это было летом. Поэтому здраво рассудив, что подарки я ещё не покупала, а Рождество не за горами, (да и компания приятная, чего уж греха таить), я согласилась.
Именно поэтому я сейчас стояла перед шкафом и мяла в руках материю своей любимой зимней мантии. Синяя, с белой меховой оторочкой, она делала меня похожей на принцессу Льдинку из Ирландской народной сказки. Улыбнувшись одними уголкам губ, я замоталась в тёплый слизеринский шарф и повернулась к Дженни.
— Нормально? — пробурчала я куда-то в шарф.
— Че-его? — ошарашенно переспросила подруга и рассмеялась. — Да нормально, нормально, но на улице в шарф лучше не говори. Как будто на другом языке.
— Ой, да ну тебя, — я поправила выше названный предмет гардероба и схватила любимую синюю сумку с чарами незримого расширения. — Я пошла.
— Не убейте там никого, — крикнула мне вдогонку подруга, маскируя очередной смешок под кашель.
Люц ждал на улице. Показав Филчу подписанные родителями разрешения и пожелав ему доброго дня, мы отправились в волшебную деревушку.
Рождественский Хогсмид очаровывал. Да, немного аляповатый. Да, немного вычурный. Но просто восхитительный, по-детски чистый, удивительный и невероятный.
— Волшебно…
Мальчик согласно кивнул и, замедлив шаг, поинтересовался:
— Куда сначала?
Я задумчиво окинула взглядом ряды лавок, магазинчиков и кафе.
— Давай сначала в книжный, что ли… А потом разберёмся.
Мы ходили по деревушке, держась за руки и вдыхая восхитительный запах хвои. Я купила новых книг о рунах, сумев найти в сером и блёклом магазинчике что-то на самом деле стоящее. Потом мы застряли в сувенирной лавке, оттуда прошли в магазинчик каких-то безделушек. Там мы нашли просто восхитительные гирлянды в виде звёздочек.
— Они горят, подзаряжаясь магией самого дома, — хозяин лавки добродушно усмехнулся, кладя нам в подарок упаковку каких-то леденцов. — Служить будут лет десять, не меньше.
Бесконечно долгий, но невероятно приятный день заканчивался в пабе мадам Розмерты, за чашкой брусничного чая.