— Знаешь, Нарцисса, — задумчиво протянула эта женщина, удобней устраиваясь в своём нарисованном кресле, — я хотела бы помочь тебе в обучении. Я понимаю, сейчас детям преподают совершенно другие заклинания, нежели в моё время, но ведь это — семейное достояние Блэков, как темнейшего магического рода Британии! Многие заклятья я никому не передала, они просто этого недостойны, — мстительно закончила Кассиопея.
Я была на седьмом небе от счастья. Мне просто несказанно повезло. Нет, ну сами подумайте, найти себе отличного учителя, готового обучать меня только, как говориться, «за красивые глаза», ничего не требуя взамен. Кассиопее моё возбуждение быстро передалось, и она велела нести сюда мои учебники и палочку. Палочку она, кстати, оценила, одобрительно кивнув.
Мы занимались почти до самого обеда только чарами. Она показывала более простые движения палочки, заставляла записывать более распространённые сглазы и нейтрализаторы к ним, до тошноты повторяла простейшие чары и, кажется, осталась довольна.
— Если будешь так учиться и дальше, то к Хогвартсу получишь знаний не меньше, чем у рядового третьекурсника… в плане известных заклятий, разумеется.
На шее у неё я заметила странное украшение. Это была подвеска из спаянных черепов каких-то птиц. Скорее всего — воронов. Подобные рисунки я много раз видела в учебниках анатомии за различные годы обучения. Не то чтобы мы зубрили именно эти кости, о господи, нет, просто очень часто облегчённый череп птиц брался за пример для объяснения какой-либо патологии. Да, наверное, вороны. Их всего было пять и все пять тесно жались друг к другу. На лифе её платья была приколота похожая брошь: крупный сапфир заключён в серебристую окантовку, схожую по стилю с подвесками. Из фильма я помнила, что такую подвеску носила Бэлла, вот только их было три. Поэтому моё внимание привлекла брошь.
Как известно ещё из моей прошлой жизни, сапфир является мощным проводником жизненной силы человека. Сомнения, разногласия и даже споры нарушают душевную гармонию, а у этого камня есть особенность развеивать сомнения и разрешать споры. Он может помочь найти смысл в жизни или обозначить цель. Кристалл аккумулирует энергию и направляет ее в нужное русло.
Я тут же поинтересовалась у женщины, что да как, но она лишь загадочно улыбнулась и посоветовала поступить на Слизерин. Ну естественно я пойду туда, проблемы с семьёй мне не нужны, да и привлекает меня этот факультет, чего уж скрывать.
И всё-таки деление на факультеты в Хогвартсе довольно парадоксальное. Ну, например, человек очень добрый, чувство благородства в нём отлично развито, а интеллект намного выше среднего. При этом, в ходе мести он жесток и изощрён, и готов постоять за свою семью любыми способами. Куда его? На Хаффлпафф — к добрякам, на Гриффиндор — к благородным, на Слизерин — к мстительным, или на Рейвенкло — к умным? Вот видите, в одном человеке гораздо больший набор качеств, чем параметров в распределяющей шляпе. Хотя, быть может, она выделяет что-то основное и уже исходя из этого отправляет маленького мага на какой-либо факультет.
Через некоторое время, когда стрелки часов показали на три, а механизм исправно пробил три раза, я засобиралась. Объяснила это тем, что на обед мне опаздывать никак нельзя, это может обидеть моих родителей. Кассиопея благосклонно кивнула, а я пообещала, что вернусь сразу после обеда. Есть не хотелось, но обидеть родителей не хотелось ещё больше.
За столом ещё никого не было, и я с удовольствием принялась разглядывать тонкий сервиз, выставленный в одном из стеллажей. Уверена, эта милая вещица стоит больше, чем зарплата среднестатистического обывателя.
— Нарси, где ты была?! — от созерцания шикарного китайского чайного сервиза меня отвлёк возмущённый вопрос матери. Странно, раньше тебя это не интересовало, женщина. Я почтительно склонила голову и робко ответила:
— Я была в библиотеке, мама, болтала с миссис Блэк, она помогала мне разбираться в чарах, — я подняла на неё огромные глазища и наивно захлопала ресницами. Часа два отрабатывала это у зеркала, так что должно сработать. Женщина сразу оттаяла и приобняла меня одной рукой, направляя к столу.
— Извини, дорогая, я думала ты гуляешь… Не уходи с территории усадьбы без моего разрешения, ладно?
Я, разумеется, тут же её заверила, что у меня и в мыслях такого не было. Уже за столом мать ревниво поинтересовалась, чем же я так очаровала Кассиопею. Отец едва не подавился супом, бедный.
— С Кассиопеей Блэк? Портрет той женщины, который висит у нас в библиотеке и из-за которого я теперь туда лишний раз не хожу?
Как оказалась, личность эта Кассиопея была крайне интересная. Женщина родилась в тысяча семьсот сороковом году, в Великобритании, в доме на площади Гриммо. Она была единственным потомков Блэков с площади Гриммо, вышла замуж за Розье, но отравила собственного мужа, так как считала его слишком слабовольным человеком. Она успела родить от него трёх сыновей, вернуть себе девичью фамилию и переселиться в дом своих уже мёртвых родителей. Эта курьёзная женщина уничтожила четыре поместья своих врагов полностью, не оставив даже родового камня, пресекла род Уайт, с которым Блэки конкурировали на протяжении десяти веков. Железной рукой управляла своими сыновьями, невестками, внуками и правнуками, стала первой и последней главой рода из женщин. Умерла в возрасте двухсот лет, от выпитого самой же яда. Милашка, что тут скажешь.
— Нарси, я тебя прошу, не связывайся ты с ней, — умолял отец, не замечая смеющихся глаз матери. — Для неё каждый нынешний Блэк — позор фамилии, она даже Вальбургу ни во что ставит…
— А со мной она занимается чарами и рунами, — слегка жёстче, чем хотелось, ответила я. — Она очень хорошая, папа, ей просто одиноко…
— Возможно, — отец пожал плечами и разговор был закончен.
***
После обеда я стремглав побежала в библиотеку, несмотря на то, что мать предложила сходить на Косую аллею. Там мне нравилось, бесспорно, но Кассиопея могла обидеться. Женщиной она была далеко не глупой, так что отлично понимала, что родители могут меня отговорить и я больше в библиотеку не зайду. Кажется, она действительно удивилась, увидев меня, раскрасневшуюся и запыхавшуюся, перед собой.
— Ты действительно пришла, — неверяще покачала она головой и слегка хищно улыбнулась. — Наконец-то я нашла такого человека, что не пытается сначала кланяться мне в ноги, а потом сбегать из дома, лишь бы не видеть меня.
Теперь мы занимались рунами. Для того, чтобы научиться использовать какие-то связки, нужно было, по крайней мере, сначала выучить алфавит. Он был несложным, построенным по принципу, чем-то отдалённо напоминающему латынь. Я с удовольствием выписывала закорючки на пергаменте и слушала увлекательные рассказы далёкой родственницы о свойстве каждого знака.
В Кассиопее я наконец нашла подругу. Я понимаю, трудно представить себе союз десятилетней девочки и двухсотлетней женщины, но я-то продолжала ощущать себя на все сорок. Честно говоря, жить в теле маленькой девочки оказалось психологически тяжело. Я изо всех сил старалась вести себя так, как должен вести ребёнок, но получалось из рук вон плохо. Все замечали, что я невероятно умна для своего возраста и говорили об этом так, будто о сумасшествии. Ну естественно, девушке не положено быть умной. Девушке нужно быть невероятно красивой и невероятно тупой, чтобы не затмевать мужчину, стоящего рядом с ней, а лишь украшать его доблестный облик. Фу, как мерзко.
Ладно, оставим пустые сожаления. Для того, чтобы что-то изменить, нужно иметь хоть какой-то вес в обществе, а для этого нужно вырасти, хорошо учиться и удачно выйти замуж. Мужа потом можно будет и удавить, как это сделала достопочтенная леди Кассиопея.
Мы начали говорить о защите своего дома, и я осторожно узнала о Фиделиусе. Женщина долго смеялась, а потом объяснила, что хотя бы мало-мальски пригодная защита должна замыкаться на хозяине дома, ведь другой человек может рассказать, предать, да умереть, в конце концов! Так что у Поттеров с Фиделиусом чушь собачья вышла, нужно признаться, такое положение дел меня нисколько не радовало. Их готовили на убой, это было понятно.