— Нарси, детка, а что наденешь ты?
Ясно, начать экзекуцию решили с меня. После нескольких часов выбора материала, фасона и цвета кружев, мы остановились на одном из вариантов. Это было длинное, до пола, платье. Основной цвет назвать было очень трудно: розовый перетекал в сиреневый, сиреневый — в светло-фиолетовый и белый, белый — в лавандовый. Вся эта прелесть спадала до пола каскадом тюля, а лиф был покрыт кружевами. Белла восхищённо выдохнула и заметила, что с моими золотистыми волосами это платье — шедевр. А ведь это пока что была лишь трёхмерная модель. Я активно кивала и соглашалась, в волосы я собиралась вплести цветы лаванды и похожий букетик подарить Люцику. Пусть радуется, непутёвый.
Платье Беллы выбирали чуть ли не с большей тщательностью. Нет, не потому, что Друэлла этого хотела. По её лицу было видно, что заниматься старшей дочерью ей нравится куда меньше. Этого хотелось Белле. Она не желала одевать что-то милое и розовое.
— Я хочу чёрное или кроваво-алое, а не это, — морщилась девочка, а я тихо посмеивалась.
Остановились на тёмно-бордовом платье, почти что чёрном. Оно было пышным, но без всяких излишеств. Всё должна была окупать ткань: мягкая, отливающая цветом застывшей крови. Я бледнела, смотря на неё, бледнела, представляя в нём сестру и мне хотелось выйти на свежий воздух. Я видела слишком много крови, слишком…
— Нарси, всё в порядке? — Друэлла осторожно сжала моё плечо и обеспокоенно посмотрела на часы. — Нам ещё нужно зайти в лавку цветочника, но если ты…
— Всё хорошо, — я ободряюще улыбнулась и кивнула в сторону выхода.
А в лавке цветочника Белла выбрала розы. Кроваво-красные.
***
Дома я оказалась лишь вечером, совершенно разбитая, но оттого не менее решительная. Если я хочу чего-то добиться и здесь, пора действовать. Отговорившись головной болью, я рано ушла к себе. В комнате я уселась за стол и положила перед собой стопку пергаментов; взяла один и разделила лист чернилами на две графы. В каждом столбце написала всего одно слово: «Преимущества» и «Недостатки».
Итак, преимущества. Что мы имеем? Огромную магическую силу. Знания и опыт из прошлой жизни. Представление об этой эпохе и о последующих событиях. Чистокровное происхождение, впоследствии, нужные связи. Хорошие учителя. Доступ к книгам. Большое количество денег. Знатная фамилия. Коварство, расчетливость, этого не отнять. Уважение сестёр. Палочка в девять лет. Симпатия Люциуса, а значит, и Малфоев в целом. Любовь Друэллы и сестёр, довольство отца. Парселтанг. Ментальный блок, один из сильнейших. Знание русского, английского, французского и языка жестов в совершенстве.
Теперь минусы. Я до сих пор нахожусь в детском слабеньком теле. Я понятия не имею, как управлять своими способностями. У меня нет связей. Назревает война и против меня два мужика, плетущих интриги. Скоро я поеду в Хогвартс, где будет один из них. Я не знаю, кому доверять. Друзей нет. Знакомых нет. Я принадлежу к старому и тёмному роду, пока не ясно, может меня магия рода вообще отвергнет, как чужака. Меня могут выдать замуж непонятно за кого сразу после совершеннолетия. У меня две сестры, одна из которых предаст Род и будет выжжена с Родового гобелена, а вторая станет сумасшедшей убийцей, полностью преданной Тёмному лорду, и я понятия не имею, как этого избежать. Ах, да, ещё где-то через десяток лет род Блэков вообще должен исчезнуть, и я опять-таки понятия не имею, как это предотвратить… Так, мелочи…
Мысленно я содрогнулась от открывающихся перспектив. Ладно, это пока по минимуму, об остальном думать как-то не хочется.
Я искупалась в тёплой ванной, немного почитала и, пожелав спокойной ночи леди Кассиопее, легла спать. Эта была первая ночь, в которую меня терзали кошмары.
Утром я почти ничего не ела, лишь заперлась в комнате и училась. Леди Кассиопея качала головой и пыталась как-то отвлечь меня, но я, скрипя зубами, заканчивала первый курс Трансфигурации.
Около двух часов я вышла погулять в сад, где встретила обеспокоенную Беллу. Она выспрашивала у меня, почему я так быстро ушла, почему не появлялась в общих комнатах и почему я такая бледная. Я качала головой, улыбалась и заученно повторяла, что у меня всё хорошо. Так сказать, не прокатило. Девочка утащила меня на качели, а потом, по-тихому, за калитку. Остановились мы в поле, где она посмотрела на меня своими огромными чёрными глазами и кивнула:
— Ни отец, ни мать не узнают, о чём мы будем говорить, Нарцисса. Я слушаю.
Передо мной встал выбор. Я, естественно, понимала, что говорить всего нельзя. Но и причину назвать какую-нибудь нужно. Потупив глаза, я тихо начала:
— Понимаешь, Белла, пока я была не в себе, я… ну… видела что-то типа образов, картинок. Кажется, я видела будущее. Видела тебя в Азкабане, себя — замужем за Люциусом, магические войны, мир в руинах… И мне стало страшно, я не должна допустить подобного. Поэтому теперь, когда выяснилось, что мои магические способности намного превосходят средние…
— …ты хочешь научиться всему, чему только можно и как можно быстрее, — растерянно закончила за меня Белла и ошарашено покачала головой. Девочка отпустила мою руку и нервно рассмеялась. — А я-то, глупая, уже приготовилась слушать про несчастную любовь или сломанную игрушку… прости, сестрёнка, я ошибалась, всё куда серьёзнее. Ты говоришь, я была в Азкабане. За что?
— За связь с Тёмным Лордом. Ты была его самой преданной последовательницей.
— Ну уж нет, — девочка тряхнула тёмными прядями волос и зло нахмурилась. — Не в этой жизни. Ты ещё что-нибудь помнишь?
— Всё очень размыто, — туманно ответила я.
Девочка пристально взглянула на меня, отчего я несколько поёжилась. А ведь на этом вопросе она наверняка не остановится. С этим надо что-то делать, причём срочно.
— Белла, дело не в том, что я не хочу чего-то рассказывать или что-то скрываю. Просто, когда я начинаю что-то вспоминать, даже не так, когда я начинаю хотя бы пытаться приподнять эту завесу, мне становится так плохо. Почему-то мне кажется, что там что-то очень плохое, но я никак не могу вспомнить, из-за этого у меня начинает болеть голова и… — похоже, на мои глаза навернулись слёзы. М-да, кажется, тело ребёнка всё-таки даёт о себе знать. ну да ладно, может быть будет смотреться чуть более убедительно.
Брюнетка тяжело вздохнула и сгребла меня в объятия.
— Значит, потом расскажешь мне всё. Что бы там ни было, я на твоей стороне, сестрёнка, — буркнула она мне в волосы.
Это радовало.
***
Дома Белла никак не давала понять, что между нами что-то произошло, однако перемена была разительная. Девочка теперь занималась вместе со мной, оставив в покое игрушки и книги, мать не могла нарадоваться на её поведение; брюнетка скрипела зубами и молчала.
Интересным случаем я посчитала то, как легко мы вышли за территорию основной усадьбы. Спрашивать, естественно, не решилась, ведь настоящая Нарцисса вполне могла это знать. Но у меня ведь была библиотека.
Честно говоря, пришлось несколько попотеть. Но результат радовал.
Итак, Блэки. Как уже понятно, род довольно специфический. При этом все его представители отличались, в первую очередь, великолепным инстинктом самосохранения и здоровой такой паранойей. Так что вся территория, принадлежащая представителю какого-то либо рода, была надёжно так укрыта. Зачастую с соседями заключались довольно специфические соглашения, согласно которым эта самая защита и устанавливалась, а соседей об этом предупреждали, так сказать, «во избежание».
Интересен был род защиты. Например, дом на площади Гриммо был вообще сокрыт. И открывался он не только из-за пресловутого адреса. Пока хозяин сам не захочет, даже на подсознательном уровне, увидеть гостя, дом не откроется.
У нас было несколько проще, но не менее действенно. Не убивало, но, так сказать, вырубало. По периметру поместья были расположены камни с выгравированными на них связками защитных рун. Прилегающие к дому территории (несколько полей, часть дороги и даже небольшой лесок) был тоже накрыт своеобразным куполом, тоже обеспечивающийся рунами, но уже выгравированными на Родовом камне, находящемся точно по центру самого дома. Если у пришедшего появлялись какие-то дурные намерения относительно хозяев дома (а это отражалось на колебаниях ауры), то защита просто приостанавливала биологические процессы организма потенциального врага, вводя его в подобие комы. Ну, или же летаргического сна, тут это определение будет как никогда уместно.