Но ничего не появляется.
Капсула ждет, а огни на грузовом отсеке начинают мигать. Проходит некоторое время, прежде чем я понимаю, что это азбука Морзе. (Из-за кессонной болезни я не работаю «на полную мощность»).
Сообщение начинается снова.
Точка — тире — тире — точка.
«П».
Точка.
Вторую букву я пропустила.
Нужно собраться.
Третья буква: тире — тире — точка.
Или тире — точка — точка.
То есть это «Г» или «Д».
Потом «А».
Следующая буква: точка — тире — тире — тире.
«Й».
«П», что-то непонятное, «Г» или «Д», «А» и «Й».
Ох, пожалуйста, скажите мне, что это неправда.
Последовательность начинается сначала.
Да, они говорят «ПРЫГАЙ».
8
Джеймс
Вот что, я думаю, будет дальше: они пустят слезоточивый газ в вентиляцию, затем внутрь войдет Национальная гвардия, начнется мясорубка, а потом меня ждет или смерть, или тюрьма.
Как ни крути, я в проигрыше.
Теперь уже все оставшиеся заключенные прибежали в прачечную — всего семнадцать человек. Возможно, они прикидывают так: их единственный рычаг давления — Педро — сидит тут, из комнаты только один выход, и защищать ее проще, чем целую тюрьму.
Из рации в руках Карла раздается треск, и голос командира Нацгвардии заполняет и без того забитую телами комнату.
— Я обращаюсь к главному в тюрьме Эджфилд — мы согласны провести обмен.
Крик радости нарушает тишину. Несколько раз я слышу: «Дай пять!» Но брошенные на меня взгляды не так уж дружелюбны.
Педро не сдается и пытается развязать туго стянутые скотчем за спиной руки.
— Я никуда не пойду.
— О, еще как пойдешь, — улыбается в ответ Карл. — Если ты не заметил, то мы договорились со свиньями снаружи тюрьмы. Не внутри. Заткните ему рот!
Последняя фраза обращена к его приспешникам. В ход идет наволочка от подушки, обмотанная еще большим количеством изоленты.
— Отличные новости! — говорит Карл, нажав кнопку рации. — Давайте поговорим по делу. Нам нужны гарантии, что наш маленький независимый штат Эджфилд никто не захватит. Естественно, что под «гарантиями» я понимаю пушки. И еще гранаты. И зона безопасности снаружи ограды, скажем, ярдов сто.
— Об оружии речь не идет.
— Тогда вот наши условия. Нет оружия — нет Педро Альвареса. Живым, по крайней мере.
В ответ долгая пауза, и, наконец, ответ: «Ждите».
Ожидание тянется, похоже, целую вечность, прежде чем из рации раздается: «Хорошо, вы получите свое оружие».
— Отлично, но нам не нужны эти стариковские «пукалки». Я говорю о полуавтоматах, и чтобы побольше патронов. По одному на каждого, из моих… — он останавливается, чтобы посчитать, — семнадцати людей. И верните нам всех, кого вы повязали в ходе своего акта агрессии, естественно, с оружием. — Он все больше распаляется, не в силах сдержаться. — И бросьте каждому свободную винтовку, две гранаты и семь гранатометов.
Переговорщик от Национальной гвардии нехотя соглашается. За несколько часов заключенные успевают проверить всю тюрьму на предмет спрятавшихся охранников, засад и мин-ловушек. Лишь убедившись, что Эджфилд пуст, нас с Педро выводят из прачечной под конвоем, окружив со всех сторон.
Выйдя во двор, я вижу, что солдаты стоят за баррикадами и БМП. Дальше них — остальные заключенные, а перед баррикадами — приготовленные ящики с оружием.
— Покажите оружие! — кричит Карл.
Вперед выходит гвардеец с полосками на рукаве, открывает ящик и, вытащив среднюю с виду винтовку, производит выстрел в воздух.
— Высыпай все на землю, бери винтовку. Нет, две, — кричит Карл. — И покажи еще раз.
А у него определенно есть мозги.
Гвардеец бросает взгляд человека с эмблемой серебряного орла на шлеме, ожидая подтверждения. Ответом ему служит кивок, после чего гвардеец проходит вперед и поднимает другую винтовку, однако Карл кричит, чтобы он взял следующую. О да, он действительно умен, однако после того, как гвардеец стреляет из каждой, становится понятно, что они обе исправны.
Да о чем они только думают, вооружая тюрьму? Это же кошмар.
Когда начинается обмен, я словно парализован. Заключенный, держа Педро и угрожая ему ножом, выходит вперед, но останавливается на полпути, ожидая, пока Нацгвардия отпустит остальных. Осужденные бегом кидаются через двор, хватают ящики с оружием и бросаются обратно. Но парень, который держит Педро, не двигается.
— Отпусти его! — кричит командир Нацгвардии в громкоговоритель.