— Дядя Джеймс!
— Привет, тигр.
— Папа сказал, что ты в тюрьме.
— Я был там, но сбежал, чтобы увидеться с тобой.
— Серьезно? — спрашивает он, выпучив глаза.
— Нет.
Наконец Эбби поворачивается к нему и указывает рукой на второй этаж.
— Наверх, Джек. Сейчас же.
— Мам…
— Я не шучу — прямо сейчас.
И потом говорит, снова повернувшись ко мне:
— Не приходи сюда. — После чего пытается закрыть дверь, но я успеваю подставить ногу в проем.
— Я хочу его увидеть. Мне это нужно, Эбби. Я хочу просто поговорить.
— А ты думаешь, он хочет говорить с тобой? Ты думаешь, что можешь сказать что-то, чтобы все исправить? Ты хоть знаешь, что ты с ним сделал? Вообще догадываешься?
— Послушай, он не обязан говорить со мной — пусть просто… выслушает. Я хочу… мне нужно кое-что ему сказать.
Она дергает головой, и злость в голосе сменяется раздраженностью.
— Его нет дома.
— А где он?
— Работает.
— В городе?
— На конвенции.
— Где?
Она подозрительно щурит глаза.
— Я тебе не скажу, даже если будет конец света.
И тут против своей воли я смеюсь. Где-то за моей спиной раздается голос Ларсона. Его грубый высокомерный тон исчез.
— Доктор Синклер, мы уже опаздываем из-за этой встречи.
— Ты скажешь ему, что я приходил, Эбби?
— Если ты появишься тут еще раз, я вызову полицию.
И она хлопает дверью так, что звенит стекло.
— Вы все еще хотите перевести их в обитаемую зону? — спрашивает Ларсон, поравнявшись со мной, пока мы идем назад к вертолету.
— Да. Они — моя семья.
13
Эмма
Хотя у меня нет связи с поверхностью, я все равно напишу сообщение, что обнаружила выжившего, сообщу им его местоположение и скажу, что собираюсь его спасти. Сообщение отправится, как только капсула восстановит связь с Землей, к тому моменту у меня самой могут быть заняты руки.
Пристыковать капсулу к обломку МКС — та еще задача. Хорошая новость в том, что шлюз сохранился в целости, а плохая — я генетик, а не пилот, так что мои летчицкие способности далеко не самые лучшие в истории космонавтики. Но меня этому учили, так что постараюсь пристыковаться за три попытки — как на занятиях.
На всем протяжении самой небрежной стыковки, которую видела Международная космическая станция, я смотрю в иллюминатор, и меня пугает то, чего я не вижу: моего товарища по команде. Безусловно, человек в скафандре — если это был он — почувствовал, что стыковка прошла удачно, и со своей стороны заблокировал замок шлюза, чтобы предотвратить рассоединение. Но при этом никто не посмотрел в иллюминатор, не помахал мне рукой и не поприветствовал меня.
Подобные мысли надо гнать прочь. Может, он прижат к стене или без сознания. Найдется тысяча причин, по которой никого не оказалось у зоны стыковки — так я сказала себе, открыв воздушный замок и перелетая внутрь модуля МКС.
Российский скафандр «Орлан» висит внутри совершенно безмятежно. Я легко могу видеть свое отражение в визоре, и моя надежда разбивается вдребезги, как только я касаюсь руки костюма — пальцы легко сжимают его до середины. Скафандр без давления, а сама рука внутри очень твердая и тонкая. В моих толстых перчатках я ощущаю ее как зубочистку.
Проверив костюм, я замечаю разрыв на правом бедре, а за его спиной — дыра в стене модуля и чернота космоса. Один из обломков проткнул станцию и прошел через костюм. Кислород вышел мгновенно, а вакуум высосал каждую молекулу воды из тела моего напарника. Хорошо, что мой скафандр не пострадал, потому что я, если так можно выразиться, была с наветренной стороны. Все, кто находился с другой стороны станции, попали под душ из обломков.
Я замираю на долгое время, держа костюм за предплечье. Такое чувство, что мой мозг никак не может это переварить. Когда я увидела скафандр… Я была так уверена в том, что будет дальше: я спасаю этого человека, теперь я не одна, мы обнимаемся, улыбаемся друг другу и плачем, когда капсула приземляется.
Ничего этого уже не будет.
Как будто мне открылась новая реальность, но я ее не приняла — меня вернул в мою реальность толчок снаружи по стене модуля. Потом еще один. И еще, как ливень, барабанящий по металлической крыше. Вторая группа обломков сталкивается с этой.
Глаза сами фокусируются на дырке в костюме напарника. Мне нужно убираться отсюда. Прямо сейчас.
Я понимаю, что должна сломать воздушный замок и оставить российский скафандр и того, кто в нем находится, здесь. Но я не могу… просто не могу.
Отвязав скафандр, я тащу его за собой к капсуле. Грохот обломков по обшивке нарастает, звучат фанфары, целый оркестр разрушения вокруг меня. Я уже внутри шлюза, а снаружи настоящий ураган.