— Было бы неплохо, окажись в моих жилах кровь сиу или апачей. Это придало бы мне ореол таинственности. Но должен вас разочаровать: Айренхарт — всего лишь английский вариант немецкой фамилии Айзенхерц.
Машина выехала на Восточную автостраду и быстро двигалась к повороту на Киллингсворт. Через несколько минут они будут в аэропорту. Такая перспектива не радовала Холли. Она была репортером, и большинство ее вопросов так и остались без ответа. И, что еще более важно, Холли была женщиной, и впервые в жизни она встретила такого мужчину, как Джим Айренхарт.
Она быстро прикинула, не поехать ли в объезд и тем самым в два раза удлинить дорогу. Джим не знает города и вряд ли заметит ее хитрость. Но потом ей пришло в голову, что дорожные знаки уже сообщили о приближении к аэропорту. И, даже если Джим не обратил на них внимания, в ярко-синем небе невозможно не увидеть белые силуэты самолетов, которые один за другим взлетали и шли на посадку.
— И чем вы занимаетесь у себя в Калифорнии? — нарушила затянувшееся молчание Холли.
— Радуюсь жизни.
— Я имела в виду, кем вы работаете?
— А как вы думаете?
— Ну… во всяком случае, не библиотекарем.
— Почему вы так думаете?
— В вас есть что-то таинственное.
— А разве библиотекарь не может быть таинственным?
— По крайней мере, я таких не встречала.
Она неохотно свернула с шоссе на дорогу, ведущую к аэропорту.
— Может, вы из полиции.
— Значит, я похож на полицейского?
— У настоящих полицейских стальные нервы.
— А я-то считал себя простым и общительным. Вы думаете, у меня стальные нервы?
— Я хотела сказать, вы очень уверены в себе.
— И давно вы на репортерской работе?
— Двенадцать лет.
— Все время в Портленде?
— Нет. Здесь я около года.
— А раньше где приходилось бывать?
— Чикаго… Лос-Анджелес… Сиэтл.
— Любите журналистику?
Поняв, что Джим перехватил у нее инициативу, Холли ответила:
— Послушайте, это все-таки не игра в вопросы и ответы.
— Что вы говорите! Выходит, я ошибался.
Похоже, этот разговор его по-настоящему забавлял.
Холли почувствовала свое бессилие перед его непонятным, вызывающим раздражение упрямством. Ей не понравилось, что Джим сумел подчинить ее своей воле. Впрочем, он не имел злого умысла, и обманщик из него был неважный. Он не хотел, чтобы кто-то копался в его делах, и Холли, которая в последнее время все чаще задумывалась о праве журналиста вмешиваться в чужую жизнь, в глубине души сочувствовала ему. В конце концов ей не оставалось ничего другого, как рассмеяться.
— Победа за вами, поздравляю!
— Вы неплохо держались.
Машина притормозила у входа в здание аэропорта.
— Вот уж нет! Будь я на высоте — по крайней мере узнала бы, кем вы работаете.
Джим улыбнулся. Холли в который раз удивилась, какие синие у него глаза.
— Вы держались неплохо, но… не победили. Он вышел из машины, достал с заднего сиденья саквояж и повернулся к Холли:
— Понимаете, я просто оказался в определенное время в определенном месте, И по чистой случайности мне удалось спасти мальчика. Неужели будет справедливо, если газеты перевернут мою жизнь вверх дном из-за того, что я совершил хороший поступок?
— Нет, что вы, конечно, нет, — ответила Холли.
Джим вздохнул с облегчением:
— Благодарю вас, мисс Торн.
— Знаете, мистер Айренхарт, я тронута вашей скромностью.
Их взгляды встретились.
— А я вашей, мисс Торн.
Он захлопнул дверь машины, повернулся и исчез за стеклянными дверями аэропорта.
Прощальные слова все еще звучали у нее в ушах: «Мистер Айренхарт, я тронута вашей скромностью. — А я вашей, мисс Торн».
Холли не спускала глаз с двери, в которую только что вошел Джим. Все случившееся было слишком нереально. Как будто с ней в машине находился призрак пришельца из иных миров. Воздух позолотили лучи заходящего солнца, и Холли вспомнила: похожее свечение она видела в старых фильмах о привидениях.
Она вздрогнула от резкого жестяного грохота. Обернулась и увидела служащего аэропорта, который костяшками пальцев барабанил по капоту ее машины. Заметив, что Холли смотрит в его сторону, он указал ей на знак: «Зона погрузки». Спрашивая себя, сколько времени она провела здесь, занятая мыслями о Джиме Айренхарте, Холли отпустила ручной тормоз, завела машину и отъехала от блюстителя порядка.
«Тронута вашей скромностью, мистер Айренхарт. — А я вашей, мисс Торн».