Внезапно, в размеренный шум волн вторгся странный резкий звук. Вампир остановился и непонимающе огляделся. Нет, он был один. Море, пляж и цепочка следов его сапог на песке. Звук повторился, будто где-то происходил обвал, но вокруг все тихо. Он один, скалы и небо. Откуда здесь может быть обвал? Азазель осмотрел скалы по правую руку, но они были все так же величественны и безмолвны, как и всегда, как и задолго до его прихода.
Небо внезапно окрасилось алым. Еще минута, другая - и облака стали расступаться, показывая одну из лун. И она тоже была алой, как и облака, как и песок вокруг, как и его руки, как и его лицо, с которого же скатывались капли. Азазель обреченно прикрыл веки. Боги снова шутят с ним. Всегда перед ее приходом ему снится кровь. Сам вампир был уверен, что это тонкая шутка Тлена - воспитать в архивампире ненависть к крови. И ведь у Бога вышло, ну или почти вышло это сделать.
Азазель приготовился к боли, потому что с ее появлением в тонком платье на этом пляже, придет и боль от оков, ведь он опять начнет биться в ярости, чтобы спасти ее от смерти. И опять увидит в мельчайших подробностях гибель той, ради которой когда-то жил...
Но, боли не было. Как и ее образа. Она не пришла к нему. И он не переместился к ней. Только крови стало еще больше. Она лилась с неба мелким дождем. Ею окрасились пенистые волны моря. Она множеством алых водопадов сочилась из скал. И она же выступала из песка его следов мелкими лужицами. Только когда и луны стали стекать кровавой рекой в водную пучину с небосвода, Азазель подумал что, что-то не так - и открыл рот, чтобы сделать первый глоток из своих ладоней.
А в следующий миг архивампир ощутил ее - магия крови! Сила, дарованная ему по праву рождения. Сила, которая оказалась бесполезна. И сила, которая стала причиной его заточения. Дар, про который он уже забыл и был уверен, что уже никогда не ощутит.
Но, она бурлила вокруг, будоражила и оживляла его. Проникала в каждую крупицу тела.
Архивампир застонал, выгибаясь всем телом от давно забытого ощущения жара и холода сразу. От пробуждения дара. Потрескавшиеся кости с умопомрачительной скоростью наливались чужой жизненной силой. На место тонкой высушенной кожи приходила новая. Азазель почувствовал, как вырастают новые клыки, взамен давно вырванным. Жизнь! Вокруг было столько живой и теплой крови, столько живой плоти, что от множества ароматов кружилась голова. Разум еще не в силах был поверить в случившиеся, а выросшие когти разрывали путы и обрывали бесполезные цепи.
Архивампир не знал, что случилось в реальном мире, но по каким-то причинам его путы перестали действовать, а рядом оказалось достаточно крови, чтобы за несколько часов почти высохший скелет обрел плоть, а застывшее сердце сделало первый удар. Этого оказалось достаточно, чтобы вампир закричал от наслаждения. Дар, ощутив в нем не крохи жизненных сил, а самую настоящую жизнь, принялся напитывать тело носителя кровью с утроенный скоростью.
Азазель потерялся во времени, просто впитывая кровь всем телом, будто лист бумаги. Ощущения, чужая жизнь, чужая смерть. Множество жизней, и множество смертей. Рядом с его темницей умерло не меньше трех десятков разумных и не меньше десятка драконов. Азазель понял, что, именно их живое пламя - и оживило тело, скорее всего оно же разрушило оковы, ибо в мире не так много существует вещей, способных противостоять живому огню.
В какой-то момент правая рука, уже перешедшая во вторую ипостась, пробила плиту, ставшую крышкой его саркофага. По новой коже ударилась каменная пыль и мелкие осколки породы. Азазель рывком поднялся на новые ноги - и с наслаждением потянулся. Новое тело ничем не отличалось от старого, от того, что помнили его сны, по крайней мере, по ощущениям. Его склеп был пуст и темен, только по старым камням стен и потолка стекала кровь, которую призвал его дар.
Удивительно, но ничего не изменилось в этой усыпальнице его рода, с того дня, как его замуровали в саркофаге. Даже подставки под светильники остались теми же. На полу был такой слой грязи, что архивампир понял: тут никого не было с момента его заточения.
- Значит, это не спасение меня любимого, - хихикнул вампир, чувствуя, что откровенно пьян от такого количества драконьей крови.
Выбрался вампир из каменного саркофага одним прыжком, оборвав остатки цепей. Кандалы остались лишь на руках, но они ему не мешали. Лишь алхимическая печать на лбу слегка жгла, но кого это волнует?