Так и не дождавшись ответа, он обнял меня и глубоко вздохнул, словно сожалея о чем-то. В моей голове роились вопросы, но задавать я их не спешила. Было банально страшно. Никогда прежде он со мной не разговаривал, и сейчас я очень боялась, что стоит мне издать хоть звук, он тут же уйдет. Если настоящий Дамон всегда удивлял меня своей непредсказуемостью, то в моих снах его поступки предугадать было и вовсе невозможно. Но все же моя недальновидность подняла голову, и я осмелилась произнести:
— Когда ты вернешься?
Господи, более глупого вопроса представить трудно. Ну почему меня интересует именно это? Не его настроение, чувства, переживания, а то, когда он снова будет моим! Ты прав был, любимый, я эгоистка.
— Не сегодня, — сухо ответил он. Жаль, что я не видела его лица. Видимо, я умудрилась расстроить не только себя. В дальнейший уточнениях не было смысла, поэтому я позволила себе расслабиться и просто наслаждаться тем, что он рядом.
Я предприняла еще одну попытку повернуться, но потерпела сокрушительное поражение и не смогла сдержать разочарованного вздоха.
— Раздражает? — со смешком в голосе спросил вампир, разглаживая мои волосы.
Его проницательности мог позавидовать любой медиум, поэтому я не стала отвечать.
— Хотя бы сегодня… — надавила я на жалость, не особо надеясь на успех.
— Нет, — последовал категоричный отказ. И снова в его голосе было столько льда и холода, что я невольно поежилась. Как же с ним иногда тяжело! Не знаешь, что делать и говорить.
— Мне пора, — начал он, отодвигаясь.
Моей щеки коснулись бледные пальцы. Я закрыла глаза, стараясь унять дрожь во всем теле. Почему он всегда уходит? Раз за разом мне приходится терпеть одно и то же! Это просто… так…
— Отвратительно, — закончил за меня Дамон.
Да, это было отвратительно. И…
— Больно.
Я лежала с закрытыми глазами, но могла поклясться, что он улыбается.
В безмолвной тишине спальни раздался шорох, который было невозможно спутать ни с чем. Этот звук я отличу от тысячи подобных, и именно он предвещает самую страшную часть моего "кошмара". С точностью до секунды я могла предугадать дальнейшие события. Сначала он долго будет всматриваться в мое лицо, едва заметно хмурясь, потом покачает головой, закроет глаза, как бы собираясь с мыслями, и поцелует.
Но сегодня все явно шло не по "сценарию". Я почувствовала, как сильные руки вытягивают меня из-под одеяла, прижимают к груди, и только тут догадалась открыть глаза. Он внимательно смотрел на меня, словно дожидаясь одобрения. На глубине черных глаз плясали бесята. Видимо, сегодняшний сон должен стать чем-то поистине зверским. Не знала, что мое подсознание способно творить такие вещи, но с ним я решила разобраться позже.
— Как мне надоела эта игра, — пожаловался Дамон, зарываясь лицом в мои волосы.
— Игра? — переспросила я, продолжая удивляться степени собственного сумасшествия.
Вместо ответа он еще крепче прижал меня к себе, чмокнул в нос и, весело подмигнув, исчез. Я несколько мгновений разглядывала измятую подушку, на которой буквально только что лежала его голова, стараясь справиться с удивлением. Рой вопросов закружился в голове, пытаясь подыскать себе пару в виде ответов, но тщетно. Объяснений происходящему просто не существовало в природе. Первый раз в жизни мне захотелось проснуться, но как это сделать? Очередная загадка, у которой не будет отгадки. И кто после этого сможет сказать, что жизнь прекрасна? Либо все промолчат, либо мне везет больше других. Может, хоть во сне мне удастся вдоволь выплакаться? Выходит, второе мне ближе, потому как слез нет.
На этой безрадостной ноте я позволила телу расслабиться, и погрузилась в блаженное забытье, с горечью представляя, какая проснусь утром. Пустая.
Дамон сидел на подоконнике, уделив все свое внимание спящему лицу Елены. Из чуть приоткрытого окна в комнату временами врывались порывы ночного ветра, позволяя сохранить ясность рассудка. Прошел уже месяц со дня возвращения в этот маленький и неповторимо скучный городок, в котором не произошло никаких изменений. А рана в груди по-прежнему отчаянно отказывалась затягиваться. Боль не смягчило ничто: ни то, что его Принцесса (которая осталась ею исключительно в мыслях вампира, потому как вслух он этого больше не произносил) теперь думает лишь о нем, ни то, что братец вдоволь получил по заслугам, полностью игнорируемый Еленой, ни страдания самой девушки. Он уже и сам не знал, для чего продолжает свою игру. Местью это назвать было трудно. Скорее глупостью и полнейшим нежеланием быть счастливым. Но ему так не казалось.
Каждую ночь, приходя сюда, он ощущал спокойствие. Ему нравился здешний запах, нравилась звенящая тишина комнаты, нарушаемая легким дыханием девушки, нравились ее сны. Яркие, четкие, осязаемые — они вызывали улыбку, а в душе поселялось такое умиротворение, какого никогда не было прежде. Всегда раздражало одно: назойливое присутствие братца в соседней комнате. И хоть он крепко спал (что всегда вызывало здоровую долю скептицизма со стороны старшего Сальваторе — бессмертный, которому требуется сон), использование Силы он мог ощутить, а значит, ему впору было и вмешаться. Именно этого и не хотел допускать Дамон. Он не был до конца уверен в том, что, завидев на горизонте вечно печальное выражение лица Стефана, сможет сдержаться. И если банальная драка двух вампиров могла показаться всего лишь легким развлечением, то убийство одного другим было уже из разряда "нехороших поступков", за которые придется гореть в Аду. Впрочем, эта перспектива вовсе не пугала мужчину. Там у него будет масса друзей и почитателей.
Выходит, к Елене близко подходить нельзя. У этой девушки была одна особенность — она сводила его с ума. А сумасшедшего Дамона стоило побаиваться многим.
Он улыбнулся собственным мыслям и неслышно соскользнул с окна, лениво вытягиваясь во весь рост. Пора уходить. Он итак уже наделал кучу ошибок, показавшись девочке сегодня. Ведь давал себе обещание не заигрываться! Но его так удивила ее вечерняя поездка и та мысль о том, ради чего она полюбила скорость, ветер, ночь и свободу, что все клятвы рухнули в один момент. Неожиданно для себя юноша отметил, что превращается в маньяка. Такая мастерская слежка и гипертрофированное внимание к одной особе могут плохо сказаться на его репутации! Хотя… плевать! О ней надо было задумываться в день знакомства с этой милой барышней.
Дамон подошел вплотную к кровати, небрежно поправил одеяло, упорно рассматривая лежащую рядом подушку, а не до боли в груди любимое лицо, и мысленно пообещал, что вернется очень скоро. Нужно ведь всего лишь немного подготовиться, чтобы кое-что изменить в своих осточертевших планах мести.
Вампир в последний раз окинул взглядом комнату, полной грудью вдыхая ее запах, и уже отвернулся, когда девушка пошевелилась во сне, неловко раскинув руки в сторону. Острое зрение зацепилось за мимолетные блеск. Пришлось присесть рядом, чтобы рассмотреть причину этого сверкания. На безымянном пальце левой руки Елены было кольцо с небольшим бриллиантом.
Этот факт поразил его до самой глубины души. Свой подарок он снял с ее руки в тот же день, когда застал их со Стеф… В общем, неважно. Он забрал его. И что перед ним сейчас? Очередное подтверждение искренней и светлой любви братишки и девушки, которая лжет искуснее его самого?
Зарычав от ярости, мужчина, не обращая внимания на то, что может разбудить или сделать больно, перевернул ладонь и онемел. Кольцо было сломано. Ровно посередине. Он даже с легкостью мог назвать имя того, кто испортил явно дорогое ювелирное изделие. Но "якать" всегда было некрасиво, поэтому он облегченно вздохнул и поцеловал запястье любимой. Думать о чем-либо больше не хотелось.
На лестнице раздались шаги. Видимо, домой пожаловал один насытившийся свежей кровью бурундуков постоялец, который так весьма кстати отсутствовал сегодня всю ночь. Безостановочно посыпая проклятьями всю светлую фамилию Сальваторе, Дамон встал у окна, пытаясь понять, чего он в данный момент жаждет больше всего — смерти родственника или спокойного окончания довольно безрадостного дня. Странно, но второе желание пересилило.