Прервала размышления Алика жена Бредятина. Она подошла, гася свет чернотой своих волос и заглядывая никак не менее, чем в желудок Алика злыми недовольными глазами. Слов не прозвучало. Она впервые бросила Алику исчерканные листы его работы.
«Почерк сучки, – узнал Алик. – Мстит за отказ подменить их в отпуске или прослышала, что я был в администрации». Как понял Алик впоследствии, это была любимая месть руководства газеты своим подчиненным – исказить текст правкой до неузнаваемости. Любой человек безотчетно неравнодушен к любому своему творению, пусть даже и некрасивому. И нет болезненнее удара, чем едко упрекнуть…
Майский снегопад, возникший в последний день месяца, добавил безысходной грусти. «Оплаканное и не началось. Немного жарких дней ему пришлось», – написал Алик тут же про северное лето. Руководство редакции также пребывало в унынии. Казалось, что сама жизнь угасала, когда Бредятин сидел за печатной машинкой и нервно печатал депеши в администрацию, которая всегда рада лишний раз продемонстрировать пренебрежение служкам из собственной газеты. Бредятин посылал все новые требовательно-доказательные бумаги и получал все более неутешительные ответы. Алик смотрел на это и думал:
«Абсолютная уверенность в своей правоте – это всегда плохо. Бескомпромиссность власти понятна – это сытая уверенность хозяина положения. Безоглядное упрямство творческих людей – это нонсенс, заставляющий думать об ограниченности мозговых способностей у данного вида газетного гомо сапиенс. Наша сторона может взять только хитростью и ловкостью, а также четким соблюдением установленного порядка. Хозяева не понимают игры по правилам, придуманным игроками…»
Однако не так глуп был Бредятин, как считал Алик. Расчет Бредятина в силовом столкновении с администрацией города строился на авторстве на название газеты. Он считал, что Глава не решится его уволить, и поэтому в чиновничьих кабинетах позволял себе кричать:
– Заберу раскрученное название газеты, и тогда живите, как сможете, никто вас читать не будет…
И слух о подобном по маленькому нефтяному городу ходил…
СЛУХ О ХРЮНЕ
«Иной раз несколько знаков на дешевом листе бумаги обеспечивают жизнь лучше, чем упорный ежедневный труд»
В маленьком нефтяном городе наркоманов было хоть отбавляй. И судить некого, поскольку милиция сама подрабатывала на привозе. Ловили одного из двадцати – случайных. Хрюндиков, для своих Хрюн, – молодой парень, сын бухгалтерши из Комитета финансов городской администрации, имел отличительные воровские глазки, среднее телосложение и привычку периодически вводить в вену дурманящие растворы. В наркотическом бреду он летал по всему миру, потому второе, что он страстно любил, всемирную компьютерную сеть.
Офонаревшая от свободы страна продавала все, что могла и как могла. И кому это в голову пришло, сказать сложно, но где-то в кулуарах Правительства решили добыть деньги, продав названия городов. Прикинули, что название ничего не стоит, а деньги взять можно для повышения, например, пенсий. Разместили торговые прилавки на авось, в компьютерной сети, может, кто купит. У Хрюна хоть и мутные были глазки после очередной дозы, но рассмотрел он потенциальную силу в покупке названия своего маленького нефтяного города и был у прилавка первым.
Вначале – ничего. Спокойно. Хрюн изредка перечитывал название маленького нефтяного города, переставлял в нем буквы, стараясь составить еще какое-нибудь слово, чтобы хоть видимость, что за одну цену – два, но вскоре это ему надоело и он забыл о своей покупке. Так прошел год-два.
– Хрюн, пора тебе на работу устраиваться, – сказала как-то мать.
– Сам, ма, не против, – ответил Хрюн, – но никто не берет. Я ж зарегистрирован.
– Я в администрации похлопочу, ты ж в компьютерах петришь, – успокоила мать. – Сейчас как раз такие специалисты, как ты, очень нужны. Хоть на зелье заработаешь. Устала тянуть.
Хрюн стал специалистом компьютерного отдела администрации маленького нефтяного города – мыслящим прибором в руках чиновников. Работал, правда, не упахиваясь: в чате общался, виртуальных монстров стрелял, голых баб рассматривал, благо такого добра в компьютерной сети на каждой странице хватало. Деньги получал. Кололся. Кайф ловил. Все вроде имел Хрюн, но несчастлив, кто успокоился. Хрюн пошел дальше. Нашло на него исступление, и он в один вечер, когда все ушли по домам отдыхать, остался вроде как повечерять, а сам продал на сторону все оборудование компьютерного отдела и кинулся в загул. Скупил весь героин в маленьком нефтяном городе и устроил такой кутеж, что объявился на работе только через две недели.