Ханс никогда не делал ничего подобного. Во-первых, он никогда не работал один. При нем постоянно находились три помощника и курьеры, которым он не давал ни минуты покоя. Он никогда не писал распоряжения сам, предпочитая их диктовать, причем каждому из трех молодых людей он диктовал разный текст и никогда не сбивался. Сейчас, сидя в его кресле и разглядывая бумаги, Эльза понимала, почему он поступал именно так — почерк его был просто ужасен.
Во-вторых, во времена правления её отца в кабинете всегда был идеальный порядок — Ханс перевернул его вверх дном. Ему было нужно всё и сразу: географические справочники, сводки последних событий, торговые отчёты, карты морских путей и многое другое. Принц Вестергорд не позволял ни одному из помощников прикасаться к вороху бумаг и стопкам раскрытых книг на его столе, и если слуге случалось поднять с пола какую-то бумагу или вещь, принц заставлял его положить её обратно под тем же углом и на том же расстоянии от стола, что и раньше.
Здесь царил хаос, но Ханс прекрасно ориентировался в нём.
В отличие от Эльзы.
Вплоть до её коронации, государственными делами занималась группа доверенных лиц безвременно ушедшего короля, они присылали ей бумаги на подпись и, принимая во внимание её так называемый недуг, не могли доверить ей большего. В итоге она весьма смутно представляла, с кем в настоящее время ведет торговлю или враждует Эрендел, обо всем этом она могла составить мнение лишь по обрывкам разговоров Ханса и его помощников. Полная информация содержалась исключительно в голове принца, пожираемого лихорадкой двумя этажами выше, в королевских покоях.
Почему он просто не мог передать ей дела и убраться восвояси? Что заставляло его так отчаянно цепляться за эту страну, что даже собственная жизнь не казалась ему достаточно ценной, чтобы отступить? Почему он считал, что лучше быть мёртвым королем, чем живым принцем?
Эльза ответила бы на этот вопрос однозначно: «Он просто глупец!» Но всё, что она знала о нём, как о правителе, говорило об обратном.
Впрочем, всё это было неважно. Принц Вестергорд умирал в своей постели, и очень скоро она должна была занять его место. Пусть даже для этого придется учинить небольшой штурм дворца — у нее достаточно сил. А пока есть немного времени, чтобы попытаться расшифровать его ужасный почерк и понять, как именно управлять этой страной.
***
Сиделки дежурили у постели принца круглосуточно, так что подобраться к нему было практически невозможно, но Эльза была достаточно терпелива, чтобы дождаться, пока одна из них уснет. Бесшумной тенью скользнула она к огромной королевской кровати, чтобы лично оценить то, насколько близко подобралась смерть к её единственному врагу.
То что принц ещё жив, было даже странно. Лекари пророчили ему скорую кончину уже через три дня после того, как его обнаружили до полусмерти замерзшим в своей опочивальне. Но, по-видимому, принц не собирался покидать этот мир так скоро, а Эльза не торопила его, поскольку с каждым днём всё меньше верила, что сможет достойным образом перенять его обязанности.
Ханс дышал часто, но непрерывно, не делая пауз между вдохами, от которых сжималось бы сердце. На лице его играл нездоровый румянец, зрачки под закрытыми веками метались из стороны в сторону, стараясь уследить за беспокойными снами. Эльза перевела взгляд ниже, от лица к груди и рукам и вдруг отшатнулась. Широкие когда-то холёные ладони принца представляли собой ужасное зрелище: на фалангах его пальцев, там, где она прикасалась к нему, вздулись и лопнули волдыри, открывая ярко-алую плоть. И пусть на фоне ужасного жара это была не самая большая проблема принца, именно его изуродованные руки заставили Снежную Королеву вновь, как когда-то в детстве, ужаснуться своих сил.
Она спешно покинула комнату, но с тех пор возвращалась каждую ночь, как только пожилая женщина у постели принца погружалась в тяжёлый предрассветный сон. Вина словно тяжёлой цепью приковала Эльзу к своей жертве. И хотя она не раз вспоминала слова принца о том, что нет смысла находиться рядом, если ничем не можешь помочь, она ничего не могла с собой поделать. Физические страдания, которые она принесла ему, уже давно сравнялись с теми, что он доставил ей, вонзив обломок меча под самое сердце. Время шло, и гнев ее понемногу сменялся жалостью к этому гордому человеку.
Даже сквозь одеяла и на большом расстоянии она чувствовала жар, исходивший от его тела. Должно быть, прикоснуться к нему означало бы обжечься, но если прикосновение прохладной руки немного облегчит его страдания, то почему бы не попробовать? Едва ли в таком состоянии он что-то запомнит. Едва ли он вообще выживет.
Сделав несколько осторожных шагов, она встала у края кровати и протянула руку к лицу принца. Поколебавшись всего секунду, она положила ладонь на горячий лоб, и Ханс порывисто вздохнул от облегчения. Он был обжигающе-горячим, и тепло от его тела поднималось по руке к самому сердцу, заставляя девушку вздрагивать от давно забытого ощущения близости другого человека.
— Мне жаль, — одними губами прошептала она и уже собралась отнять ладонь и уйти, когда Ханс вдруг крепко схватил ее за локоть. Ледяная ткань рукава тут же оплавилась и водой потекла по его израненной руке, забираясь в щели ярко-красных трещин.
— Отпусти, — прошипела Эльза, но он едва ли слышал её, он даже не открыл глаз. Боязливо оглянувшись на спящую сиделку, она попыталась выдернуть руку, но не могла при этом не потревожить ран. Принц сжал зубы и тихо застонал, но не разжал изуродованных пальцев. Даже в таком состоянии физически он был сильнее хрупкой Королевы. Рывком он потянул её на себя и прижал к горячей груди. Ему не нужна была женщина, ему нужно было немного прохлады в огне лихорадки, только и всего.
Эльза должна была вырваться и убежать, она совершенно чётко понимала это, но не двигалась с места, прислушиваясь к горячему дыханию над ухом. Ее снежное платье плавилось и, тая, пропитывало рубашку Ханса, и без того мокрую от пота. С тех пор как она обрела свои силы, она ни разу не подходила к людям так близко, чтобы в полной мере оценить недостатки ледяных одежд.
Положение оставалось довольно щекотливым, но всё же прошло не менее получаса, прежде чем Снежная Королева тяжело вздохнула и растворилась в прохладном дуновении ветра, оставив своего врага наедине с его болезнью.
========== Глава 5 ==========
Как только Ханс обрёл способность более или менее стройно мыслить и разговаривать, он потребовал принести ему бумаги из кабинета. И хотя даже держать их ему было трудно, не говоря уже о том, чтобы читать, он продолжал работать на грани обморока, изредка и с раздражением отвлекаясь на то, чтобы принять лекарства или пищу.
Он уже потерял полторы недели и потеряет ещё больше! О том, чтобы возобновить деловые переговоры в ближайшее время не могло быть и речи — ещё пару недель он никому не сможет подать руки без того, чтобы скривиться от боли.
Устав бороться с навязчивой заботой престарелой сиделки, которая, бесспорно, знала свое дело, но поминутно отвлекала его вопросами о самочувствии, Ханс приказал ей отправляться в комнату прислуги и ждать звонка колокольчика. К несчастью, как только за недовольной сиделкой закрылась дверь, перед ним тут же появилась другая разгневанная женщина.