– А почему не постирали одежду? – спросил Севастьян. – Душ приняли, а одежду не постирали. Зря… Зря душ принимали, гражданин Долгов. Кожный эпителий не смоешь. Эпителий, который остался под ногтями покойной, экспертиза легко проведет идентификацию. И покажет на вас!
– А Лизка меня в автобусе поцарапала! – Долгов от нервного перенапряжения дал петуха.
– Когда?
– Ну, я с работы, она с работы, я на автобусе, она на автобусе, всего две остановки, до самого дома… У меня настроение, а она не в духе, я к ней, а она от меня. Я снова к ней, а она цап меня за шею. Отвали, говорит!
– Цап за шею? В автобусе? – усмехнулся Севастьян.
Вот уже и оправдания в ход пошли, не совсем удачные, как обычно в таких случаях.
– Несильно так схватила, но когти у Лизки острые, специально, что ли, их затачивает?.. Затачивала. Поверить не могу, – тяжко, напоказ вздохнул Долгов.
– Вы ехали в одном автобусе, значит, и в дом вы заходили вместе?
– Да нет, я в магазин зашел, а Лиза сразу домой пошла.
– И она в магазин заходила. – Крюков вспомнил о пакете с продуктами, который выронила Лиза.
– Ну, может, в продуктовый, – пожал плечами Долгов.
– А вы пиво в хозтоварах покупаете?
– Нет, но у нас тут от остановки два магазина, может, она в ближний зашла… Не заходили мы вместе, сначала она, потом уже я.
– С интервалом в несколько секунд. Лиза открыла дверь, вы втолкнули ее в квартиру…
Крюков сделал паузу. Долгов, конечно, мог наброситься на соседку, ударить, придушить, повалить, задрать юбку, изнасиловать. А потом еще косынкой душить… А, может, преступник задушил жертву в порыве страсти. Предплечьем. Тогда он реально маньяк.
– Да не было ничего такого! – заистерил «гусар».
– Зачем вы задушили Лизу? – Севастьян спрашивал негромко, но Милованов его услышал.
Следователь выходил из квартиры, снимая резиновые перчатки. Услышал вопрос, с профессиональным интересом глянул на Долгова и замер в ожидании ответа.
– Да не душил я Лизу!.. Я с Васькой болтал, когда ее убили…
– А когда ее убили?
– Ну когда… – замялся Долгов. От волнения у него задергалась щека.
– Откуда вы знаете, когда убили вашу соседку?
– Я не знаю… Я когда пришел, смотрю, дверь приоткрыта, заглянул, а там Лиза лежит уже мертвая.
– Почему сразу не сказали? Почему в полицию не позвонили?
– Так Лиза же меня поцарапала! В автобусе! Я подумал, что меня в убийстве обвинят.
– Правильно подумали, – кивнул Севастьян, глянув на Милованова.
Следователь был весь внимание, но в разговор пока не вмешивался.
– Да, но я не убивал!.. Мы с Васькой болтали… Васька про машину спрашивал, я купить хотел, а у него «Хендай» старый, в хорошем состоянии… Ну как в хорошем…
– Долго говорили?
– С полчаса… И говорили, и машину смотрели, там на самом деле не фонтан…
– Думаю, машина вам в ближайшее время не понадобится, – выразительно глянув на следователя, предположил Севастьян.
Дом видеокамерами не оборудован, точного времени, когда Лиза вернулась домой, никто пока не знает. И точное время смерти не назовет даже патологоанатом. Не меньше пяти часов прошло с момента гибели, погрешность составит минут сорок, а то и больше. Так что разговор протяженностью в полчаса погоды для Долгова не сделает.
– А поцарапала вас гражданка Канареева? – спросил Милованов.
Он смотрел на Долгова со своей фирменной иронией, но цепко, как будто на мясницкий крюк его насаживал.
– Ну так в автобусе же!
– Вам придется проехать в отделение, снимем отпечатки пальцев, проведем отбор биологического материала, обычная формальность, – скупо на эмоции проговорил следователь.
– Обычная формальность? – возмутился Долгов.
– Для вашего случая, – усмехнулся Севастьян.
«И рабочую одежду нужно будет на экспертизу взять», – мысленно добавил он.
– Для какого случая?! С этой шлюхой?!
– Давайте без оскорблений, – поморщился Севастьян.
– Это не оскорбление, это реальность!.. Ходила тут вся из себя, пока не изнасиловали…
– Кто изнасиловал, когда?
– Да никто и не насиловал! Сама дала!.. Не зря ее муж бросил!
– Когда это было? – Севастьян с угрозой смотрел на Долгова.
Если вдруг врет, пусть пеняет на себя. Но в то же время он обратил внимание на странности в поведении Лизы. Она ведь, по сути, выставила Севастьяна за порог, даже не пыталась навязать серьезные отношения.
– Лет семь-восемь назад…