– Не думаю, что сейчас я – сенсация.
– Нет? А когда это произойдет?
– Многое мне не ведомо, – произнес он, удивив меня искренностью.
– Например?
– Например, как тебя зовут?
– Эви.
– Ты не похожа на Эви.
– Эм, серьезно?
– Как твое полное имя? – не отставал он.
– Почему я должна говорить его, мистер Кэш Флоу?
– Тушé.
– Мое полное имя – Эванжелина, – мне хотелось быть с ним честной хотя бы в
этом.
– Нежная Эванжелина, – тут же сказал он.
Я отступила на шаг, пристально посмотрев на него.
26
– Ты знаешь Лонгфелло3?
– Рэперы читают стихи.
Я смущенно пожала плечами, но была заинтригована. Хотела бы я придумать
правильный вопрос, чтобы узнать у Кэша о стихах и словах, а еще о том, как этот
мужчина с татуировками на костяшках пальцев так просвещен в области старой поэзии.
Но я никогда не умела разговаривать на этом языке. Я говорила, используя клавиши и
безмолвные фразы. Я не была мастером слова... но мне нравилось, что у Кэша явно не
было с этим проблем.
Он осмотрелся вокруг. Тротуар был переполнен, люди куда-то спешили, а такси то
и дело сновали мимо. Мы с Кэшем уставились друг на друга. Мне нравилось, что он не
давил на меня, словно читал мои эмоции и знал, когда остановиться. А также что Кэш был
прямолинеен, и я верила ему. Даже будучи уверенной, что он – не мой тип, и вовсе не то,
в чем я нуждалась, но на данный момент Кэш был всем, чего я желала.
Он олицетворял приключение, побег от реальности. Средний палец моему отцу и
тот порыв, которого я так жаждала.
Я заслужила день с Кэшем Флоу, черт возьми. Это моя жизнь, в конце концов.
– Ладно, Эванжелина, ты из этого района?
– Я выросла в Лос-Анджелесе, – произнесла я. – А ты?
– Да, но не в этих краях. Я из Ист-Хайтс, – он опустил взгляд на дорогу, когда
говорил это, и я поняла: Кэш жил в другом мире, в буквальном смысле этого слова. – Не
знаешь, где здесь можно поесть? Умираю с голоду.
Я не хотела упускать этот шанс, а наоборот – поддаться порыву и вырваться на
свободу. Поэтому мне было нужно пойти ва-банк с этим скульптурным образцом сладкого
парня, который был много лучше сахара. Кэш напоминал мне слоеный пирог. Да, это
чертовски глупо и, вероятно, я была слишком подавлена, но не могла думать ни о чем,
кроме желания слизать с него глазурь... Просто ничего не могла с собой поделать.
Мне хотелось чего-то безрассудного, декадентского.
Чего-то сладкого и не слишком безопасного для меня.
Какова была вероятность, что из всех дней, именно сегодня мне встретится Кэш и
захочет сходить со мной куда-нибудь?
Я поджала губы, уже зная, чего хочу. Нечто, чего у меня никогда не было.
– Мой дом?
3 Ге нри Уо дсворт Лонгфе лло (англ. Henry Wadsworth Longfellow; 27 февраля 1807 года, Портленд –
24 марта 1882 года, Кембридж) – американский поэт и переводчик. Автор «Песни о Гайавате» и
других поэм и стихотворений, одна из которых «Evangeline».
27
Кэш снова выгнул бровь, словно вовсе не ожидал от меня этого.
Как и я сама.
Я улыбнулась ему и тут же обрадовалась, что сделала это, поскольку он наградил
меня еще одной улыбкой в ответ.
– Что? – поддразнила я его. – У меня есть бассейн, и мы могли бы поесть возле
него.
Хотя глубоко внутри я сознавала, что желала вовсе не этого. Мне хотелось снять с
него эту рубашку и провести руками по его груди... и я даже не знала, откуда пришла эта
мысль. Я только поняла, что она у меня есть. Вполне реальная и принадлежала именно
мне.
Кэш кивнул – медленно, словно запоминая мое волнение, улыбку – и я чувствовала
себя так, словно он запечатлел это в своем сердце.
Я не знала, почему так подумала.
Впрочем, это тоже было ложью.
Я прекрасно знала причину.
Все потому, что я поступила также.
28
ГЛАВА 5
Кассиас
Эванжелина не из моей лиги. Я оскорбляю Джину этими мыслями, но, клянусь,
скоро перестану думать о своей бывшей. Однако Джина – больше, чем просто бывшая...
Она – часть материи моей жизни. Я не отношусь к тем, кто запросто избавляется от
подобного, даже если Джина сама виновата во всем до последней слезы.
Но прямо сейчас Джина была с Чадом на восьмидесятом этаже, а я в бледно-синем
кабриолете «мини купера» с девушкой по имени Эванжелина, чьи глаза напоминали мне о
шторме, а слова были слишком мягкими для моих ушей. Девушкой, которая так
удерживала мою ладонь посреди оживленной улицы, словно от этого зависела ее жизнь.