Наш автобус припарковался около места проведения шоу, а я стоял возле стоянки и
пинал гравий, желая справиться с камнями в собственной голове. Я рассказал охране о
ситуации с братом, и с тех пор больше не видел ни Чада, ни Джину.
91
Но это не все, о чем я думал.
Я был в Нью-Йорке, и если когда-либо хотел выбросить Эванжелину из головы, то
должен был позвонить ей и выяснить, что, черт возьми, произошло.
– Кассиас? – ее голос был подобен летнему бризу, приятный и нежный,
наполненный тревогой.
– Да, это я, Эванжелина, – я моргнул, когда перед глазами все затуманилось.
Какого черта?
– У тебя все хорошо? – спросила она, и этот вопрос сказал мне о многом.
Эви не испытывала ко мне ненависти.
– Мы можем увидеться, пока я в городе? Я в Нью-Йорке, только на эту ночь. Ты
можешь придти на выступление. Эванжелина, знаю, ты сказала мне уйти, но я не могу
выкинуть тебя из головы.
– Кэш, эм, прости, но...
Я запрокинул голову и уставился в небо. Оно было таким чертовски огромным, и я
почувствовал себя невероятно маленьким.
Мне было известно, что такой парень, как я – бывший заключенный – не имел
шанса с такой девушкой, как Эванжелина. Чертова наследница «КМГ». Кого я
обманывал?
Только себя.
– Все круто, – произнес я. – Я не должен был звонить.
– Кэш... – начала она, но я не стал ждать ее объяснений.
Сохранять спокойствие, черт побери, никогда не было моей сильной стороной. Я
влюбился в девушку, которую не мог заполучить, и это убивало меня.
Я выкинул свой телефон, и он разбился о тротуар.
Я направился в единственное место, которое у меня осталось.
Единственное, что мог по-настоящему заполучить.
На сцену.
92
ГЛАВА 21
Эванжелина
Мои глаза были закрыты, а сердце распахнуто. Пальцы яростно и ритмично бегали
по клавишам.
Я должна была злиться, чувствовать себя сломленной, разочарованной.
Но не испытывала ничего такого. Да и с чего бы? Кассиас звонил несколько дней
назад и повесил трубку, прежде чем я смогла вставить хоть слово. Я заслуживала
лучшего.
Мужчину, готового слушать.
– Эванжелина? – незнакомый мне голос вырвал меня из сосредоточенного
состояния.
Обернувшись, я увидела Холдена – Голливудского Холдена – стоящего в дверном
проеме и источающего всю его сексуальную привлекательность.
– Холден? – я встала, чтобы поприветствовать его. – Ты только вернулся из
Швейцарии?
– Только вошел. Ужасно менять часовые пояса.
– Съемки прошли успешно? Джуд сказал, что ты снимаешься в новом фильме.
Холден улыбнулся.
– А ты все знаешь обо мне? – он пошел в мою сторону, даже не подумав спросить
разрешения войти в комнату.
– Не все, – произнесла я, закрывая пианино и разглаживая юбку платья. – Но я
благодарна, что ты достаточно доверяешь Джуду, чтобы позволить мне здесь остаться. У
меня и правда были проблемы.
– Никаких старых друзей по соседству, у которых ты бы могла остаться? – спросил
Холден.
– Нет. Я в некотором роде одиночка. Твоя противоположность, я уверена.
– О, – Холден пробежался рукой по волосам. – У меня был один близкий друг, ее
звали Бексли, но мы больше не разговариваем. Вся моя жизнь – то, что я сумел построить
в Лос-Анджелесе с тех пор, как окончил старшую школу.
– Я даже не заканчивала старшую школу, но решила начать все с нуля.
– Ну, ты могла бы завести много друзей в этом городе, раз так играешь.
Он одарил меня очаровательной ухмылкой, показав блестящие белые зубы. У
Холдена были идеально пропорциональные скулы и нос. Он определенно был самым
93
привлекательным мужчиной с классическими чертами лица, которого я когда-либо
встречала лицом к лицу.
Я рассмеялась.
– О, не думаю, что игра на пианино поможет мне найти новых друзей.
Холден пожал плечами.
– Может, ты мечтаешь познакомиться с плохой компанией. Большинство живущих
тут людей, которые действительно любят музыку, толпились бы в округе, пытаясь
заставить тебя сыграть для их альбомов или на выступлениях. Людям все время нужны те,
с кем они могли бы сыграть.
Я скрестила на груди руки, оценивая этого мужчину.
– Для актера ты слишком много знаешь о музыке.
– Я раньше работал в музыкальном театре, но не распространяйся об этом.
– Главные роли в старшей школе Оклахомы! Разве это не соответствует твоему
имиджу? – спросила я, усмехнувшись.