разрушенными мечтами.
Эви заслуживала мужчину, который мог дать ей нечто большее. Безопасное и
цельное.
*****
Выйдя из больницы, я набрал один номер. Я не мог смотреть в лицо отца
Эванжелины и знал, что он приедет с минуты на минуту. Я хотел услышать какие-нибудь
мудрые слова, черт возьми, прежде чем подниму глаза на Кендрика.
Может, было безумием надеяться получить их от матери, но я находился в
отчаянии. Чертовски сильном отчаянии.
– Она может сейчас говорить? – спросил я медсестру, дозвонившись до центра.
– О, Кассиас, мне жаль. Я говорила с вашим братом. Мы думали, что вас все еще
нет в городе, – объяснила медсестра.
– Я только вчера приехал.
– И Чад не рассказал вам? Сожалею, но ее перевезли в «Лос-Анджелес Дженерал»
два дня назад. Я думала, вы знаете. Мы оставляли сообщение на домашний номер у вас на
работе, и Чад указан в контактах на случай экстренных ситуаций, пока вы не вернетесь
домой.
Я прописал тогда Чада в контактах, поскольку, да, он мог быть чертовым
засранцем во всем, но я верил, что брат может сдержать свое дерьмо, когда речь идет о
нашей матери.
– Почему ее перевезли в «Лос-Анджелес Дженерал»? – спросил я, подняв взгляд на
вывеску больницы, куда доставили Эванжелину: «Лос-Анджелес Дженерал».
– Ваша мать заплатила уборщику за выпивку, напилась и неудачно упала, сломав
бедро. У нее была операция вчера, сейчас она идет на поправку.
– Черт возьми.
122
– Сожалею, но если вы поедете в больницу, доктор сможет дать вам больше
информации о ее выздоровлении. К сожалению, ваша мать не сможет к нам вернуться. У
нас довольно строгие правила. На данном этапе ей больше подойдет реабилитационный
центр, который сможет избавить ее от зависимости.
Я вздохнул. Этот день просто решил взорвать бомбу перед моим лицом.
Прошлой ночью я был словно в коконе, маленьком мирке, с Эванжелиной под
колпаком.
Теперь же Эви истекала кровью, моя мать сломала бедро, и я знал, что это Чад
подговорил Трея напасть на нас.
– После аварии судья приговорил ее к тридцатидневной программе реабилитации,
– сказал я медсестре. – Хотя могло быть и хуже. Но тогда у меня не было денег, а когда
появились, она уже вернулась домой и отказалась ехать.
– Ну, в любом случае, большинство подобных нам заведений не возьмут к себе
кого-то, кому требуется столь большая поддержка. Ее печень пребывает в ужасном
состоянии, а травмы головы хоть и не были очень серьезными, заставили ее потерять
былую подвижность.
– А теперь у нее еще и сломано бедро. Дерьмо, – покачал головой, я поблагодарил
медсестру за помощь.
Мои плечи опустились.
Я упал коленями на тротуар, ударившись об асфальт. Все вокруг меня буквально
рушилось.
– Черт! – прокричал я, зная, что никто меня не услышит.
– Эй, друг, – позвал меня голос. – Мужик, ты в порядке?
Я поднял голову, заметив Джуда и Холдена, кузена и соседа Эванжелины.
Сейчас я не мог справиться с этим. С парнями, которые были долбаными королями
Лос-Анджелеса.
А что насчет меня? Я стоял по другую сторону дороги.
– Эй, – сказал Джуд, потянувшись к моей руке. – Ты себя не контролируешь, тебе
ведь это известно, верно?
Я прикрыл руками лицо.
– Эванжелина. Вы знаете про нее?
– Да, мужик, мы знаем, – произнес Холден, хлопнув меня по спине. – Она сейчас на
операции.
– Это все моя гребаная вина.
123
– Нет, – Джуд покачал головой, – это были те ублюдки, которые накинулись на вас
двоих. И кстати, сейчас они уже за решеткой.
– Копы нашли их? – я качнул головой.
– Они недалеко ушли, – отозвался Холден. – И никто тебя не винит.
– Может, и нет. Но прямо сейчас я не могу войти в больницу. Не могу посмотреть в
лицо отца Эванжелины.
– Прямо сейчас тебе не нужно об этом волноваться. Ты просто должен надеяться,
что операция Эванжелины пройдет успешно.
– Знаете, что самое хреновое во всем этом? Конечно, кроме того, что именно мой
брат повинен в этом дерьме. Я узнал, что моя мать находится в этой же больнице. У нее
вчера была операция. И мой чертов братец скрыл от меня это, – я приподнял свой
телефон. – Мне только что сообщили.
– Черт, чувак, – Холден покачал головой. – Слушай, иди навести маму. Мы будем
держать тебя в курсе событий с Эванжелиной.
Мы обменялись номерами, а потом я оглядел мужчин долгим взглядом. Если жизнь
меня чему-то и научила, это быть подозрительным к каждому, кто готов ради тебя пойти