– И все они послушные, исполнительные, их воля принадлежит мне. Они легко могут пожертвовать собой, потому что не чувствуют боли, – похвастался Рахман.
Я содрогнулась.
– А теперь пойдемте, ваше величество.
Я последовала за магом вниз по винтовой лестнице. У меня было только одно желание: поскорее увидеть короля, убедиться, что он жив. Я еще не знала, что буду делать. Одно ясно: война проиграна. Нам не победить Рахмана. Особенно сейчас, когда Генрих в плену. Я чувствовала полнейшее бессилие и отчаяние.
Мы спустились в подвал башни. Рахман отпер низкую деревянную дверь с массивными коваными петлями и пропустил меня вперед. Я вошла и сразу увидела Генриха, стоящего на коленях: руки короля были в цепях, прикованных к стене, на шее железный ошейник. Мое сердце замерло от боли, таким уязвимым он показался. Король поднял голову, узнал меня, и на его лице появилась тревога.
– Эллен! Что ты тут делаешь?
Вместо ответа я бросилась к нему на шею и крепко обняла. Генрих не мог обнять меня, ему не позволяли цепи, но он дернул за них, пытаясь прижать меня к себе.
– Почему ты здесь?
Он прижался к моей щеке, голос его дрожал.
– Для переговоров. Я должна заключить договор, чтобы вызволить тебя отсюда.
Я шептала ему об этом на ухо, едва не плача. Как объяснить Генриху, что эта война проиграна? Как принять это самой?
– Послушай меня, Эллен, ты должна продолжать. Не вздумай капитулировать из-за меня, к нам должны прийти скоро силы, собранные Верховным Жрецом…
– Все кончено, Генрих, – прервала его я. – У Рахмана тысячи людей, крылатые демоны, они легко перейдут через горы. Нам не сдержать их. Мы можем лишь попытаться заключить договор, чтобы остаться в живых…
– Эллен, нет. Это гибельно для Франкии. Послушай меня, заклинаю, послушай… – жарко зашептал он мне на ухо. – Моя жизнь ничего не значит. Спаси остальных. Верховный Жрец поможет тебе вернуться в твой мир, только не сдавайся, удержи наши границы. Прошу тебя, умоляю… Спаси Франкию.
– Я тебя здесь не оставлю, никогда. Ни за что.
– Оставишь! Это приказ! – Он отстранился от меня. В глазах короля стояли слезы. – Я тебе приказываю не сдаваться!
– Ты нужен этому миру, Генрих… Без тебя Франкия погибнет. Все погибнут. Весь мир… Я не могу пожертвовать тобой. Прости.
– Пойдемте, ваше величество. – Голос Рахмана прозвучал в камере так внезапно, что я вздрогнула. – Обсудим вашу капитуляцию.
Я встала с колен, Генрих посмотрел на меня холодно и сказал:
– Если ты предашь Франкию, Эллен, я тебя прокляну.
И столько ненависти было в его взгляде, что на мгновение во мне заиграл гнев, вспыхнула обида. Но я тут же подавила их. Он боится за свой народ. Боится стать причиной его гибели.
– Я не дам тебе погибнуть напрасно, Генрих. И можешь делать со мной все, что хочешь. Но сначала я тебя освобожу. И помни: ты не виноват. Во всем виновата буду я одна.
Я повернулась к нему спиной и вышла из камеры, высоко подняв голову, а мне в спину, словно холодные ножи, врезались его отчаянные крики:
– Нет, Эллен! Не делай этого! Ты всех погубишь! Эллен!
Это был вопль человека, который осознает всю безысходность своего положения, но не хочет с ней смириться.
Я выслушивала условия капитуляции в подавленном состоянии. Это был не просто конец династии Мартел, а конец Франкии. Мне нужно было выиграть время, чтобы все обдумать. Необходимо было вызволить Генриха любой ценой, дать ему возможность побороться за страну, чтобы он мог умереть свободным. На большее я не надеялась. Просто хотела выиграть время, дать королю возможность сразиться прежде, чем нас накроет мрак.
– Я должна посоветоваться с командирами войск, одна я не могу принять условия. Дайте мне несколько дней.
Я сама не знала, на что надеялась, но мне нужно было время, чтобы смириться с неизбежным.
Рахман усмехнулся.
– Но имейте в виду, что, если вы не явитесь в условленное место и время, короля обезглавят. И я начну наступление.
По пути назад, летя над горами, я думала, что же делать. В ушах свистел ветер, а мне казалось, я слышу в нем стон короля:
«Нет, Эллен! Нет!..»
Слезы холодили щеки. Генрих… Я не могу пожертвовать тобой. Ты нужен Франкии, а я… я не нужна никому. Глупо полагать, что я смогу вернуться, если за спиной у меня будет твоя гибель. Совесть не позволит мне быть счастливой, если я не буду знать, что и ты счастлив.
Меня высадили около крепости, где уже ждали какие-то незнакомые люди. Но вот один мужчина вышел ко мне навстречу, неся факел, и я узнала капитана Уилкора.