– Подругу, которая пропала? Почему? – Парень подошел к Кате сзади и крепко обнял.
– Может, потому, что завтра уже полгода, как она пропала. Ведь ее парень сказал мне, когда мы виделись с ним в последний раз, что будет ждать и надеяться полгода. А потом примет ее исчезновение, смирится с ним… ну, или попробует. Слишком… тяжело это. Начнет новую жизнь.
– А ты когда примешь?
Вместо ответа Катя приложила ладонь к зеркалу. Я сделала то же самое с другой стороны.
– А я… наверно, всегда буду ее ждать. Как чуда. Ты ведь знаешь, что она и появилась как чудо. Иногда я думала, что она вроде пришельца из другого мира. Такая странная… запуганная… одинокая… Может, она туда вернулась и счастлива. Как думаешь?
– Ну, конечно, фантазерка моя! Конечно! – Парень поцеловал ее крепко в макушку. – Ну, побежали…
Катя и он отошли от зеркала, я сделала шаг, чтобы войти. У меня еще есть время! Миша ждал меня! Все хорошо!
– Эллен…
От голоса Генриха у меня замерло сердце. Я так погрузилась в созерцание счастливой подруги, что забыла о нем. Я повернулась и обняла короля, вдохнула напоследок его уютный запах.
– Мне пора… – пробормотала я, не в силах отпустить его.
От осознания того, что я больше никогда не увижу Генриха, стало вдруг очень больно. Как же так?
– Эллен… – Его голос дрожал. – Эллен… останься…
От того, как он произнес мое имя, моя душа замерла. Вдруг вспомнился момент совместного применения магии и это невероятное сочетание душ и силы…
– Что? Но как, Генрих? Как я могу остаться? – сквозь слезы спросила я.
– Просто останься, – прошептал он, зарывшись лицом в мои волосы. Его дыхание ласково касалось моего уха. От такой близости короля заволновалось и быстрее забилось сердце. – Прошу, останься со мной. Если хочешь. Если можешь. Останься.
Против воли и здравого смысла я прижалась к нему и положила устало голову ему на грудь. Он надежен, как стальной сейф. Я знаю, что в объятьях этого мужчины буду в безопасности. Но люблю ли я его? Смогу ли выносить его невыразительность и скупость на эмоции? Вдруг он станет сухим и далеким, заведет любовницу, отошлет меня в дальний замок, как отец мою мать? Ведь чтобы впасть в немилость, не нужна деменция. А потом я вдруг очнулась. Что я такое думаю, пока Генрих обнимает меня?
Как могу думать еще такое о нем? Неужели он недостаточно показал мне, что я заблуждаюсь, что он не похож на мужчин вокруг? Почему равняю его с остальными?
«Так проще сбежать», – поняла я. Проще решить, что Миша – и есть мое счастье. Проще думать о его будущих объятьях, чем о крепких руках мужчины рядом.
– Я думала, что не нужна тебе, – робко прошептала я, продолжая дышать им.
– Ты мне очень нужна, Эллен. Ты мне нужна, – тихо сказал он. – Ты все для меня…
Я медленно отстранилась и посмотрела Генриху в лицо. Пытливо и серьезно.
– Я боюсь, Генрих.
Он приласкал меня за щеку, вплел пальцы в мои кудри и кивнул.
– Да. Ты дрожишь. Я напугал тебя. Прости меня, пожалуйста, Эллен. Но если я не скажу тебе этого сейчас, то больше не решусь. Я люблю тебя.
Я завороженно смотрела на Генриха, пока его слова гудели в голове.
– Но ты говорил, что любишь другую девушку…
И вдруг я поняла, что он говорил обо мне. Генрих улыбнулся и кивнул, заметив, что я осознала, что все это время он признавался в любви мне.
– Я влюбился не сразу, но сопротивляться твоему очарованию было бесполезно, и у меня все в душе перевернулось в один момент. Ты возражала, перечила и дико меня боялась. Я не думал, что это может растопить мое сердце, заставить желать идти тебе навстречу и уступать. Мне стоило огромных усилий сдерживать себя и пытаться стать тебе хотя бы другом. Ты меня ненавидела, презирала, смеялась надо мной. Но я знал, что ты делаешь это от страха. Ты страшно боялась. Я держался, чтобы не напугать тебя еще больше. Когда ты заболела и путала меня со своим женихом, я увидел другую Эллен, ту, которую ты так тщательно прятала за своим упрямством. Нежность и любовь переполняли тебя, когда ты ко мне обращалась. Мне казалось, можно бесконечно любоваться тобой, вечно слушать твой шепот с признаниями в любви. Я так завидую ему… Когда я понял, что путь к тебе настоящей мне откроется, только когда я сам начну путь к себе настоящему, начали происходить чудеса. Ты стала раскрываться мне навстречу, как цветок. За каждый свой ничтожный шаг к сближению я получал твои улыбки и нежность. Я пристрастился к ним, особенно тогда, в лесу. Одни только боги знают, чего мне стоило спать рядом с тобой и не иметь возможности даже обнять. А потом я все пытался сбежать от своей страсти, вспоминая о том, что ты любишь другого, что мне с тобой не по пути. Я был холоден, а сердце разрывалось от боли. Прости меня, Эллен, прости…