С отвращением скривив губы, Руби подошла к столу, налила в тазик целый кувшин воды и обтерлась кусочком ткани с ног до головы, а потом пересмотрела вещи, решив одеться понаряднее, и выбрала кремовую тунику с темно-зеленой отделкой, которую накинула поверх тускло-зеленой сорочки с длинными рукавами. Джида великодушно позволила ей переделать одежду, из которой выросла Астрид. На шею Руби повесила великолепный изумруд, подаренный Бернхил, и тут поняла, что забыла вернуть броши Торка в виде драконов. Вез всякого зазрения совести Руби приколола их на плечи, поклявшись оставить украшения себе, пока не попросят вернуть. Может, ей вообще не следует расставаться с ними?
Вошли девочки, взволнованно переговариваясь, но, заметив Руби, как-то странно замолчали. Руби помогла им умыться и одеться, сбитая с толку таким неожиданно холодным отношением.
— Что случилось? В чем я опять виновата?
Девочки переглядывались, но не отвечали. Скорее всего это Линетт что-то насплетничала.
Ну, будь что будет. Кажется, с викингами ей не поладить. Тем лучше — недаром она решила держаться подальше от этих людей.
Они вместе спустились в заполненный людьми холл, но тут расстались. Руби подошла к концу стола, где сидели самые низкорожденные, надеясь не привлекать к себе внимания, а девочки устроились с родителями поближе к возвышению, где сидели Дар, Ауд, Торк, Линетт, несколько гесиров с женами, которых Руби не знала.
Она немедленно поняла, что на ее голову свалилась новая беда. Все холодно отворачивались от нее.
Руби сидела молча, никто ее не тревожил. Она ничего не ела с самого скудного завтрака и сильно проголодалась. Но в голове лихорадочно метались мысли. Пройдет совсем немного времени, и Руби объявят о ее последнем преступлении.
Элла, двойник Роды, прошептала в ее ухо, наполняя чаши:
— Пленник признался.
Руби подняла глаза, но тут же поняла: Элла не желает, чтобы кто-то заметил, как она говорит с Руби. Элла замешкалась, собирая деревянные чаши, и пробормотала:
— Они пришли от Ивара, неизвестный предатель из наших донес, каким путем вы поедете.
Она тут же отошла, унося пустые блюда.
Руби, раненная в самое сердце, быстро взглянула на Торка, хотя поклялась не обращать на него внимания. Как может он думать, что она способна причинить Дару зло? Когда Торк с молчаливым упреком воззрился на нее, сердце Руби упало. Он именно так и считает!
Торк наблюдал за входившей в холл Руби, потрясенный признанием пленника и полный новой решимости держаться в стороне от таинственной девушки. Все улики указывали на нее, но Торк не мог поверить, что она способна намеренно причинить зло его отцу или мальчикам, которых сравнивала с собственными сыновьями. Вероятно, план вышел из-под ее контроля, а может, людям Ивара было приказано похитить Торка, но они не смогли сделать это. Но это означает, что Руби замышляла погубить его! Торк прикрыл глаза от внезапно пронзившей сердце боли. Неужели он так мало значит для Руби? Но, с другой стороны, к чему так поражаться обычному двуличию женщин?
Дар и Олаф предложили пытать ее, взбешенные заявлением Линетт, рассказавшей, что Руби вошла этим утром в комнату Торка с намерением убить его. История казалась достаточно убедительной.
Но Торк и Дар, направившись в комнату Руби, чтобы допросить ее, увидели, как она мечется в тревожном сне, а слова, срывавшиеся с губ, лишь подтверждали подозрения:
— Мертвы! О Боже! Жестокие варвары! Так много крови! И все ни к чему! Прости им, Господи! Пожалуйста… пожалуйста… заставь их остановиться!
Говоря по правде, она вынесла себе приговор. Торк и Дар оставили ее и тихо вышли, чтобы обсудить услышанное.
— Не нравится мне все это, — покачал головой Дар. — Вроде бы виновность девушки доказана, и все же я не убежден.
— Я тоже.
— Все кажется таким разумным, однако сомневаюсь, что она шпионка.
Часть души Торка верила в то, что Руби невинна. Неужели она сумела обвести всех вокруг пальца?
Голова разрывалась от назойливых мыслей. За ужином он то и дело поглядывал на Руби, заметив красивое платье, изящество которого еще больше подчеркивали драгоценные украшения. Торк криво усмехнулся. Дерзкая девчонка снова попала в беду, однако бессовестно хвастается взятыми взаймы нарядами, словно чертова королева! Сидя в самом конце стола, она выглядела не менее величественно, чем самая знатная дама.
— Ты станешь пытать ее? — проныла Линетт, цепляясь за его руку, — Ты сделаешь это, Торк? Сделаешь?
Торк с отвращением стряхнул с себя назойливые руки. Он спал с Линетт прошлой ночью, но почему-то это не доставило былого удовольствия. По правде говоря, он уже потерял к ней интерес, как у него обычно бывало со всеми женщинами.
— Это не твое дело, — рявкнул Торк. — И придержи свой злобный язык! Больше я ничего не желаю слышать!'
Линетт надулась и завела беседу с гесиром, сидевшим по другую ее руку.
Когда столы были сложены и убраны, Руби оказалась в одиночестве. Остальные не обращали на нее внимания или бросали грубые реплики, рассчитанные на то, что она услышит. Торк при виде такого обращения стиснул зубы. Ему почему-то страстно захотелось защитить Руби, но он сдержался, напомнив себе о лживости девушки.
— Может, позовем ее и начнем допрос? — осведомился Дар.
— Нет, я сам разберусь, — ответил Торк, вздохнув.
Глаза всех присутствующих следили за Торком. Он не спускал взгляда с Руби, словно подначивая ее сбежать или съежиться от страха. Но, к чести Руби, она не сделала ни того ни другого.
— Пойдем, — велел Торк, чувствуя, как колотится сердце при виде широко раскрытых глаз, с надеждой смотревших на него. Словно у проклятой оленихи! Дьявол! Чего она ожидает от него? Прощения?
Торк злобно схватил Руби за руку и повел к выходящей во двор двери. Повернувшись к тем, кто уже хотел последовать за ним, он приказал:
— Оставайтесь здесь. Мы пойдем одни.
Торк подтащил Руби к телам пленников, лежавшим на земле. Медленно сочившаяся кровь пропитала землю. Руби начала было упираться.
— За нами наблюдают из окон. Не позорь ни меня, ни себя, — посоветовал Торк сквозь стиснутые зубы. Он все-таки велел ей взглянуть на мертвецов и, когда Руби отказалась, стиснул ее подбородок, словно клещами, и заставил посмотреть вниз. В оцепенелых глазах даже после смерти стоял ужас.
Руби, поперхнувшись, согнулась в приступе рвоты. Но Торк не отпустил ее.
— Ты знаешь этих людей? — процедил он, вынуждая ее снова взглянуть вниз.
Руби сумела вырваться и холодно уставилась на Торка; зеленые глаза пылали отвращением. И, не отвечая на вопрос, в свою очередь осведомилась тихо, словно боясь услышать, что он скажет:
— Это сделал ты, Торк?
— Что именно? — удивился он. — Убил их? Ну да, конечно! Они пытались сбежать.
При этих словах Руби побелела, и ее снова вывернуло наизнанку.
— Тебе так неприятна судьба твоих друзей? Или, может быть, любовников?
К горлу Торка поднялась желчь. Почему ему непереносима сама мысль о том, что Руби может отдаться другому? Святая Фрейя! Эта женщина подрывает его силы!
— Нет, мне просто омерзительно, что ты способен на подобное варварство, — печально покачала головой Руби, вытирая рукой слюну с губ.
— Варварство? — воскликнул Торк. — Но это мои враги, они пытались похитить деда! И, без сомнения, убили бы его!
— Прежде всего, они люди, Торк. А на подобное… — Она взмахом руки указала на трупы. — На такое человек вряд ли способен.
— Никто не смеет угрожать моей семье и избежать наказания! — надменно объявил Торк. — Таков обычай викингов. Лишь трус поступает иначе.
Ледяные глаза Руби осуждающе уставились на него.
— Эти люди посланы Иваром, — попытался оборониться Торк.
— Знаю.