***
Передо мной на уроке сидели пятые курсы Гриффиндора и Когтеврана. Если кто-нибудь спросил бы меня однажды, что хорошего в пятых курсах, я бы без промедления ответил, что лучшее, что есть во всех пятых курсах - это то, что начиная со следующего года основную часть присутствующих здесь болванов я никогда в жизни больше не увижу на своих уроках. Об этом, я впрочем ежегодно сообщал студентам с величайшим воодушевлением. Но в этот раз все было немного иначе.
- …насколько вы помните, через два с лишним месяца вы все сдаете СОВ, и от результатов этого экзамена будет зависеть ваше дальнейшее обучение. Все вы пойдете на экзамен с тем багажом знаний, который приобрели за прошедшие пять…
Я распинался не хуже своих коллег, только делал это не с тщетной надеждой на то, что патологические разгильдяи возьмутся за голову за пару месяцев до экзамена и начнут что-то учить, а лишь разминался перед оглашением главной новости, подводя к сути.
- …проверка мной последнего домашнего задания показала мне, что лишь у некоторых из вас есть задатки, но даже им предстоит впереди колоссальная работа…
Я заметил несколько студентов, которые вскинули голову, поняв, что я упомянул их. Как правило, это были старательные амбициозные ученики, которые наверняка придут ко мне в следующем году на продолжение курса зельеварения.
- …но среди вас есть студент, - интригующе продолжал я, - который сумел поразить меня и выполнил работу на “Превосходно”.
Класс замер, ожидая услышать заветное имя. Я не стал тянуть книззла за хвост и, вытащив одну работу из стопки, продемонстрировал ее аудитории.
- Мистер Вуд, - провозгласил я, - решил впервые за пять лет блеснуть своими глубочайшими познаниями в зельеварении и написал столь невероятно точное эссе по яду “точечных зрачков”.
Сидевший на третьей парте Оливер Вуд гордо выпятил вперед широченную мускулистую грудь и обвел класс победным взором. За пять лет обучения я знал об этом гриффиндорце всего лишь одну вещь: в зельях Вуд был так же силен, как и я в квиддиче, с одним только преимуществом в мою пользу, что я не был обязан в него играть. Вероятность того, что вратарь сборной мог узнать про редкий сложный яд от приятелей в раздевалке или на кухне от бабушки, была нулевая.
- Мистер Вуд, задержитесь после урока на пару слов.
Он пока еще не понял, где кроется его прокол и радуется, что сумел меня обставить. Гриффиндорец, не чувствуя подвоха, активно кивнул и принялся весело трепаться с соседом по парте. Боюсь, что если снять голову Вуда с плеч и водрузить на ее место квоффл, особой разницы никто и не почувствует. Иначе как объяснить его беспечность при фактической поимке на воровстве запретных книг?
- Профессор Снейп, - Вуд подошел ко мне после занятия, расправив могучие плечи.
- Ах, да, мистер Вуд, - елейным голосом проговорил я, зная, что через пять минут здесь может произойти все, что угодно. - Хотел задать вам пару слов по вашему эссе.
Капитан сборной Гриффиндора вытянулся передо мной в струну.
- Мне было очень любопытно, - продолжал я, - какой литературой вы пользовались для столь глубокого раскрытия темы?
Несмотря на груду мышц Вуд сейчас в моих глазах выглядел белым кроликом, смотрящим в глаза питону.
- Я… брал учебники в библиотеке, сэр, - солгал Вуд, и глаза его беспокойно забегали. Он начал осознавать, что его оставили после урока не чай пить за разговорами о квиддиче.
Я вперился насмешливым взглядом ему в лицо.
- Правда? И какие же именно? - продолжал допытываться я. - Вот смотрите, вы тут пишете «Токсин гриба Amanita aureus является необратимым ингибитором фермента ацетилхолинэстеразы…». Ваши познания впечатляющи. Но вот проблема: эти данные не приводятся ни в одной из доступных вам библиотечных книг.
Мальчишка нервно сморгнул. Ситуация больше не казалась ему забавной.
- И вот же совпадение, мистер Вуд, - я медленно затягивал на шее глупца петлю своих выводов. - В Особой секции не так давно пропадал опасный сборник ядов, и в нем как раз слово в слово приводилась эта фраза…
Наконец-то осознав, что попался как первокурсница, Вуд поспешно распахнул рот и перебил меня.
- Я ничего не брал в Особой секции, клянусь, сэр! - затараторил он, надеясь опередить мои последующие обвинения. - Я не имею отношения к пропавшей книге и никогда в глаза ее не видел!
- Врете, Вуд, - спокойно припечатал я его. - Вам больше было негде взять информацию. Либо вы сами брали этот сборник, либо вам кто-то его дал - третьего не дано!
- Нет, сэр! - в отчаянии закричал гриффиндорец, не на шутку перепугавшись, что может вылететь из школы. - Я не лгу - у меня не было никакой книги. Всю информацию я взял из конспектов, которые мне одолжили!
- Конспектов? - изумился я, представив, как должен выглядеть громадный “Реестр”, переписанный целиком от руки. - Каких конспектов? Чьих? Они еще у вас?
- Да, - нервно и неуверенно ответил Вуд и замялся, словно сожалея о том, что проговорился. - Сегодня я должен вернуть их обратно. Мне сказали никому не давать их.
- Можно ли взглянуть? - нетерпеливо спросил я тоном, не предполагающим отказа. От этого поворота во мне стремительно начало расти неясное волнение.
- Да, конечно, - мальчишка дрожащими руками извлек из сумки небольшую стопку переплетенных листов и положил передо мной на стол.
Я схватил ее и принялся жадно листать. Это была аккуратная рукопись, написанная мелким убористым почерком на обеих сторонах листа; такую по любому из предметов мог иметь прилежный студент, грамотно ведущий конспекты. Только содержание этой рукописи являлось ничем иным, как выборочно переписанными страницами из того самого злополучного “Реестра”! Десятки смертоносных ядов с описанием и технологией изготовления разукрашивали белые листы, многие слова в тексте были подчеркнуты, например, словосочетание “токсический шок” или слово “экзофтальм”. Конечно, здесь были далеко не все рецепты, описанные в исходном трактате, но тот самый яд “точечных зрачков”, необходимый Вуду для домашнего задания, был заботливо переписан.
Я начал внимательно читать.
«…относится к группе нейропаралитических ядов…». Насколько я помню, у маглов имелся замечательный аналог, кажется, назывался “зарин”… Тот же самый механизм действия и клиническая картина - суженные зрачки, непроизвольные слюнотечение, мочеиспускание и дефекация… Смерть от остановки дыхания… Для изготовления магической формы требуется три дня.
Ниже приводился подробный рецепт - не дай Мерлин, кому-либо его знать - и описание готового варева. И еще ниже - комментарии владельца рукописи. Я непонимающе прочел их два раза.
Столбец, озаглавленный словом “Минусы”, содержал в себе такие формулировки:
“Быстрая смерть, есть антидот, опасен для других.”
Я перевел взгляд немного вправо и прочел фразы, которые ассоциировались у автора с плюсом.
“Мучительно, некрасиво, есть улики.”
Я судорожно пролистал несколько страниц, читая только название яда и комментарии к нему. Спустя десять страниц я уловил логику автора, по-прежнему, не понимая точный смысл его пометок.
Везде быстрая смерть, тем более, безболезненная, была минусом таким же, как наличие антидота и отсутствие улик. И наоборот, улики (какие?), долгая мучительная смерть и низкая вероятность спасения отравленного были в плюсе и говорили в пользу ядовитого зелья.