Билл с Лиззи направились к автобусной остановке.
— Ti amo, — неожиданно сказала она.
— Что это? — спросил он.
— Догадайся, — игриво произнесла она. — Давай, давай… Ti, что это?
— Ты, я думаю, — сказал Билл.
— A «amo»?
— Это любовь?
— Это означает «Я тебя люблю».
— Откуда ты знаешь? — удивился он.
— Я спросила у нее перед уходом. Она сказала, что это два самых красивых в мире слова.
— Это правда, — согласился Билл.
Возможно, уроки итальянского могли пойти им на пользу.
— Это на самом деле было здорово, — рассказывал Билл Гранье на следующий день.
— Мой отец весь светился от счастья, слава богу, — сказала Гранья.
— А она и вправду хорошая учительница, знаешь, она заставляет тебя думать, что ты можешь заговорить на языке через пять минут.
— Значит, тебе понравилось.
— Даже Лиззи не осталась равнодушной. Она всю обратную дорогу повторяла новые фразы. Теперь она называет себя Элизабетта, — гордо сказал Билл.
— Ты знаешь, я готова поспорить, что через пару уроков ее интерес поостынет.
Гранья оказалась права, но не в том, что Лиззи потеряла интерес, а в том, что она перестала ходить на занятия, потому что ее мама приехала в Дублин.
— Она не была здесь сто лет, и я должна встретить ее с поезда, — извиняющимся тоном сказала она Биллу.
— Но скажи ей, что к половине десятого будешь дома, — попросил Билл. Он не сомневался, что, если синьорина Элизабетта пропустит урок, это войдет у нее в привычку.
— Нет, это нечестно, Билл, она так редко приезжает в Дублин. — Он молчал. — И еще, Билл, мог бы ты одолжить мне денег на такси? Мама терпеть не может ездить на автобусе.
— А она не хочет заплатить за такси?
— О, не будь таким противным.
— Это несправедливо, Лиззи. Так не делается, это нечестно.
— Ладно, — пожала она плечами.
— Что «ладно?»
— Ничего. Хорошего тебе урока и передай огромный привет Синьоре.
— А как же деньги на такси?
— Ну раз тебе жалко…
— Нет, я не хочу расстраивать тебя и твою маму, пожалуйста, возьми их, Лиззи.
— Ну если ты настаиваешь.
Он поцеловал ее в лоб.
— На этот раз я познакомлюсь с твоей мамой?
— Надеюсь, Билл, ты же знаешь, мы хотели этого еще в прошлый раз, но тогда вокруг было столько друзей. Они заняли все ее время. Ведь у нее столько знакомых.
Билл подумал: «Раз у ее мамы столько друзей, то почему же никто из них не приедет и не встретит ее на машине или на такси?» Но вслух этого не произнес.
— Dov’è la bella Elizabetta?[3] — спросила Синьора.
— La bella Elizabetta è andata alla stazione, — услышал Билл свой собственный ответ. — La madré di Elizabetta arriva stasera[4].
Синьора была поражена.
— Benissimo, Gugliermo. Bravo, bravo[5].
— Ты учил раньше, — произнес толстый парень со злым лицом, сидевший рядом. Его звали Лу.
— Мы выучили andato на прошлой неделе, а stasera — на первом уроке. Все эти слова мы знаем.
Тот попытался что-то еще сказать, но Билл не стал его слушать. Вместо этого он подумал о Лиззи. Уж не повела бы она свою маму в ресторан, ведь чек для оплаты за ужин она потом предъявит ему. И тогда на этот раз в банке его будут ждать настоящие неприятности.
На этот раз Синьора предложила печенье crostini.
— А как насчет вина? — спросил Лу.
— Я думала об этом, но потом решила, что мы все же в школе.
Билл с интересом посмотрел на Лу. Невозможно было предположить, почему такой человек, как он, изучает итальянский язык. Хотя, глядя, например, на Лиззи, многие тоже не поймут, что она забыла здесь.
Один из бумажных цветков упал на пол.
— Могу я взять его, Синьора? — спросил Билл.
— Certo[6], Gugliermo, это для la bellissima Elizabetta?
— Нет, для моей сестры.
— Mia sorella, mia sorella — моя сестра, — сказала Синьора. — Ты очень добрый и хороший человек, Gugliermo.
«Да, но кому это нужно в наше время?» — спросил сам у себя Билл, когда шел на автобусную остановку.
Олив ждала его у двери.
— Говори по-итальянски, — закричала она.
— Ciao, sorella, — произнес он. — Возьми garofano. Я принес его тебе.
Она засветилась от удовольствия, а он почувствовал себя очень плохо.
На этой неделе Билл брал с собой на работу только сандвичи. Он не мог позволить себе даже столовую.
— У тебя все хорошо? — поинтересовалась Гранья. — Ты выглядишь уставшим.
— Мы, великие лингвисты, должны заниматься не покладая рук, — объяснил он со слабой улыбкой.
Гранья, судя по ее виду, собиралась спросить о Лиззи, но передумала. Лиззи? Где она была сегодня? Возможно, с друзьями своей мамы потягивает где-нибудь коктейль. А может, обнаружила какое-нибудь новое местечко и потом со светящимися глазами будет рассказывать ему. А ему хотелось, чтобы она позвонила и расспросила его о том, как прошли занятия вчера вечером. А он бы рассказал, что Синьора назвала ее красавицей, и о том, какие новые фразы они прошли. А она расскажет ему, как она провела время. Но почему тишина?