– Мирт, попросим даму простить нас за внезапное появление и дадим мадемуазель время привести себя в порядок.
– Да, папа, хорошо. Эль, мы придем через два часа. Не скучай, МА… он снова поперхнулся, – МАдемуазель.
И двери за моими непрошеными гостями захлопнулись.
Тут же в мою спальню, я только тут заметила всю изысканность ее убранства, вбежали бойкие девушки-эльфийки. Они принесли огромную ванну на кованных ножках и стали наполнять ее горячей водой. Я мурлыча что-то себе под нос, нежилась в душистой пене, которая пахла ароматом майских ландышей. Надо поблагодарить Мирта, это должно быть он удружил с любимым ароматом, вымыла волосы и только тут осознала, что они стали на треть длиннее и почему то чуть светлее. Какого то русо-серебристого оттенка, которому бы позавидовали все девчонки ее потока. Мне принесли красивое, шелковое платье моего размера, ярко – синего цвета, оно выгодно подчеркнуло мою молодую полную грудь и тоненькую талию. Длинная юбка платья струилась до щиколоток.
– Я никогда не носила такого, но как красиво! – подумала я и заколола заколками – веточками пролесков свои локоны. Еще одна красота, веточки были как живые: темные сапфиры цветочки и изумрудные листики сочной зелени.
Я еще раз глянула в зеркало и решила, что больше ни минуты не проведу в этой комнате. Открыла дверь, сбежала по огромной массивной лестнице и переступив порог величественного особняка оказалась в розарии. Здесь были самые разнообразные розы: белоснежно-алебастровые и цвета слоновьей кости, приглушенные, нежно-розовые, и яркие как розовые гранаты, рубиново-красные как венозная кровь человека и ярко-алые, но я не смогла сдержать удивленного вздоха, когда увидела синие как васильки цветы, и это были розы. То над чем бьется не одно поколение селекционеров в человеческом мире просто, с немой укоризной взирало на меня. Я подошла и постаралась уловить их аромат. Что – то настолько нежное небесное и щемяще-дорогое щекотало мне ноздри, а душа пела и я отключив сознание яркой бабочкой своего душевного эфира парила над этими васильковыми розами. И сердце пело, пело, казалось, весь мир замер. И только слышен каждый взмах моих крылышек. Раз-два-три…
Я услышала торопливые шаги и приглушенные голоса. Миг, еще миг.
И вот я снова в своей эльфийской сущности. Бабочка исчезла, осталась только горделивая головка и распрямленные плечики.
– Ну что ж, если встречать свою судьбу, то только так, не опуская головы, – подумала я, взглянула прямо, потом направо и сердце замерло, а потом затехкало испуганной пташкой.
– Какие же красивые у него глаза! Знает же гад, что красивые, потому и смотрит так, прищурив брови. Ну я ему, сейчас сделаю, дождется он у меня! – злобно подумала я и решила изобразить одну из вежливых, участливых фрейлин, – которых у него наверное целый батальон, – сердито подытожила я.
– Ваше высочество, – я склонилась в поклоне, злорадно заметив удивление во взгляде королевича.
– Можно просто, Гресь. Мы Эль равные по происхождению, в тебе тоже течет королевская кровь, но другого рода, рода эльфов Семи дорог, – он как то рассеянно, но с ощутимой прохладцей смотрел на меня.
– Я уже послал за твоими родственниками, сюда едет твой дед и бабушка, они не могут дождаться встречи с тобой, – добавил он и уже более внимательно посмотрел мне в глаза, а позже ничуть не смущаясь заглянул в низкий вырез платья.
Я выпрямилась, проведя взглядом по его глазам, и удивленно заметила перемены: королевич нервничал, он скользил взглядом по моим струящимся волосам, напоминающим расплавленное серебро, тонкой талии, полной груди, нежных полураскрытых словно ракушка устах и признаки былого самообладания, казалось, покидали его. Но это был всего лишь короткий миг – холодные желваки заходили на его скулах, серебрянные зеркала сковал хрусталь льда и он превратился в мраморное изваяние.
– Прошу заметить, вы не пленница в моем доме, вы его гостя. Поэтому вы вольны передвигаться по территории моего поместья как захотите.
И у меня есть касательно вас большие планы, именно об этом поговорим вечером за ужином. Прошу меня простить, мне надо идти, – сказал прекрасный, уже знакомый – незнакомец из моих снов, в объятиях которого я провела много сладостно-прекрасных ночей.
Я еще несколько часов бродила по саду и вдруг увидела седовласую матрону, которая со скоростью ракеты неслась, чтобы обнять меня. На даме было пенсне и ярко-желтое платье, делающее из нее смешного птенчика, за ней бежал старый, сморщенный, словно вяленная вобла, старичок в синем сюртуке и каких то смешных панталонах. Они оба махали руками и что-то весело кричали. Я поняла только одно: