Здесь «на помощь» нацистам пришла генеалогия. В 1933 году при Министерстве внутренних дел Германии был учрежден специальный отдел для проведения расовых обследований и составления официальных реестров всех «неарийцев». В поисках еврейских предков граждан Германии отдел проводил тщательные генеалогические изыскания, погружаясь на много поколений в глубь истории. Для этого использовали данные из церковных книг и архивов.
К родившимся от смешанных браков применяли уничижительный термин «мишлинги» (метисы). Этих людей подразделяли на две категории. Первая – «полукровки»: те, у кого среди бабушек и дедушек было два полнокровных еврея. Вторая – «четвертькровные»: лица с одним дедушкой или одной бабушкой еврейской национальности.
Мишлинги считались евреями только в случае сознательного принятия иудаизма или заключения брака с евреем. В остальном же они рассматривались как граждане рейха, хотя и с оговоркой, что гражданство может быть отменено.
«Патриотизм – это любовь к своему, национализм – ненависть к чужому»
Задачу выявления «врагов нации» нацистам существенно облегчила протестантская церковь. Так, в Берлине после принятия Нюрнбергских расовых законов некоторые церковные служащие специально отмечали принимавших крещение евреев, мусульман или цыган и передавали эти данные нацистским властям
Нацистский режим старался опорочить евреев в массовом сознании немцев, стереть обозначавшиеся этим словом личности, оставив лишь абстрактное понятие «враг». Но для этого нужно было объяснить немецкому народу, почему вдруг евреи, жившие с ними бок о бок в течение столетий, вдруг оказались чужими и даже опасными.
Для подкрепления средневековых предрассудков данными научных изысканий нацисты мобилизовали ученых-биологов. Им предстояло на молекулярном уровне выявить «вредоносность» еврейской крови и превосходство «арийской». Правда, отыскать сколько-нибудь достоверные научные доказательства расовой теории не удалось – она была полностью надуманной. Никакие специфические признаки еврейства так и не обнаружили. Щедро финансируемые нацистами «научные исследования» на деле оказались фикцией.
Тогда, чтобы «подстраховаться», гитлеровцы пустили в бой специалистов в гуманитарных науках. Им предстояло подтвердить вредоносность еврейского характера и менталитета, а заодно обосновать великую миссию нацизма и его связь с героическими страницами германской истории. Расовую «науку» нацисты преподносили как сложную, многогранную дисциплину. Целые научные институты изучали влияние еврейства на историю, религию, культуру и философию народов Европы. Работавшие в этих учреждениях «ученые» публиковали монографии и статьи в академических журналах, выступали с докладами на научных конференциях. Сделанные ими «открытия» о разрушительности «еврейского духа» преподносились массовому сознанию с большой помпой.
Все это придавало нацистским измышлениям о неполноценности евреев дополнительный вес и убедительность в глазах немецкого народа. Большинство рядовых немцев приняли факт сегрегации граждан на «расово чистых» и «чуждых» как данность, без особых возражений. Но даже те, кто был твердо уверен в лживости нацистских лозунгов, понемногу начинали сомневаться: «А вдруг и правда?.. Ведь не могут же ученые ошибаться…» Здравому смыслу все сложнее было сопротивляться потоку лицемерной пропаганды.
В тех случаях, когда не удавалось установить национальность человека при помощи генеалогии, обращались к антропологии. В специально созданных центрах расовых исследований измеряли длину носа и размеры черепа, изучали цвет глаз и волос. Нацистские «ученые» пытались вычислить идеальные формы и пропорции, присущие чистокровным «арийцам»
В романе немецкого писателя Ханса Фаллады «Один в Берлине», в основу которого положены реальные события – написание немолодыми супругами антифашистских открыток, – ряд эпизодов посвящен тому, как соседи-немцы пытаются спасти от расправы еврейку фрау Розенталь, имущество которой мечтает разграбить семейка эсэсовцев, тоже живущая по соседству. И то и другое имело место в реальности