В конце мая или начале июня 1-й мотовзвод жандармерии из Луцка совместно с 103-м шутцманшафт-батальоном провёл акцию против «бандитов» в Мацееве, в ходе которой были убиты 4 «бандита», 3-4 ранены и 1 задержан{54}. Предположительно, в это же время за «поддержку бандитов» были расстреляны 200 молодых евреев{55}.
3-5 июня команда СД из Бреста и 1-й жандармский мотовзвод из Луцка при активном участии украинской полиции вслед за акцией в Мацееве провели акцию в Ковеле. Её жертвами, кроме тех немногих евреев, которым удалось спрятаться или бежать, стали все жители гетто в старом городе, а также еврейский совет (за исключением его тогдашнего председателя Померанца) и еврейская «служба порядка» (полиция). Накануне акции, 2 июня, Померанц получил распоряжение составить список тех евреев, проживавших в гетто в старом городе, которые не должны быть расстреляны и поэтому должны переселиться в гетто нового города. В тот же вечер еврейский совет и еврейская служба порядка получили приказ явиться в 20.00 в здание немецкой жандармерии на Луцкой улице. Когда они пришли в помещение немецкой жандармерии, все они без всяких объяснений были отведены в подвал здания и там группами помещены в камеры. Примерно в 2.00 часа ночи 3 июня их оттуда вывели. Им было приказано идти в гетто в старом городе и объявить проживавшим там евреям, что они будут отправлены на работы на восток, для чего немедленно должны собраться с небольшим багажом на улицах; те евреи, которые не выполнят этот приказ, будут расстреляны. Члены еврейского совета и еврейской службы порядка подчинились этим указаниям. Согласно приказу, они в сопровождении немецких жандармов и украинской полиции пошли в гетто старого города и ходили там из дома в дом, чтобы оповестить жителей. В это время вооружённые немецкие жандармы и украинские полицейские находились на улицах гетто и позднее контролировали, все ли евреи покинули дома. Мужчины, женщины и дети должны были строиться на улицах в колонны и затем под охраной отправлялись на железнодорожную станцию. При этом те, кто пытался спрятаться и скрыться, а также старые, больные и дети, расстреливались на месте. Со станции евреев в товарном поезде отвозили на место казни, которое находилось в песчаном карьере у с. Бахово в 7 км севернее Ковеля. На месте расстрела евреи должны были раздеться: мужчины - полностью, женщины - до нижнего белья. Затем они группами должны были сходить в яму и ложиться на живот, после чего их убивали выстрелом в затылок. Одежду расстрелянных товарный поезд отвозил на ковельскую станцию, где после выгрузки одежды поезд загружался новыми жертвами, которых вновь отвозили на место казни и там убивали. Таким способом во время массовых расстрелов, которые длились три дня, были убиты свыше 8000 евреев (мужчин, женщин и детей); каждый день расстреливались около 3000 человек{56}. В изложении бывшего гебитскомиссара в Ковеле Эриха Кассиера акция была проведена следующим образом{57}:
Ликвидация была проведена летучей командой СС. Она прибыла на «физелер-шторхе»{58} и состояла из 6 человек. Люди носили чёрные полумаски, резиновые костюмы и чёрные перчатки...{59} Место ликвидации было уже подготовлено вермахтом в 1941 г. с помощью военнопленных в северо-западной части города между дорогами на Брест и Камень[-Каширский]... Это была песчаная местность. От железной дороги туда вёл рельсовый путь, предназначенный доставлять песок для строительных работ... евреев из лагерей грузили в товарные поезда и доставляли на указанное место. Сначала был очищен большой лагерь, находившийся по ту сторону Турии, а спустя некоторое время - лагерь близ железнодорожного вокзала... [Расстрелы продолжались] 2 дня. Эта команда работала с раннего утра до глубокой ночи. Каждый поезд доставлял на место расстрела примерно 1000 евреев. Украинская жандармерия использовалась для сопровождения, при транспортировке из лагеря до погрузки в вагоны, а также - далее, до места казни. В собственно расстреле жандармерия не участвовала, но при сгоне евреев имели место не только избиения, но и стрельба. Я сам находился на улице и притом непосредственно на перекрёстке, и наблюдал за отправкой. Я там стоял вместе с гауптманом жандармерии Бушем{60}, который с одной сотней прибыл из Ровно и вместе с ковельской украинской жандармерией прикрывал всю акцию. При этом ещё на Буша набросился один еврей и смертельно ранил его бритвой. В слепой ярости украинцы открыли огонь по евреям. Я должен был броситься на улицу, чтобы в меня не попали, и ещё крикнул украинцам, чтобы они прекратили огонь. Но они на это не реагировали и продолжали стрелять. Тогда от гауптмана Буша я потребовал, чтобы милиция больше не сопровождала евреев при транспортировке, чего он и добился у руководителя милиции. Я не хотел допустить, чтобы евреи при транспортировке подвергались жестокому обращению. Гауптману Бушу я категорически сказал, что не могу помешать ликвидации, но жестокостей не потерплю. После этого только Буш со своими жандармами из Ровно сопровождал транспорты, в то время как милиция была удалена. Я сам в эти дни несколько раз был в гетто, чтобы убедиться в том, что при сгоне евреев не было никаких жестокостей. Кроме того, я ежедневно дважды был на месте расстрела и беседовал с руководителем команды, бывшим французским офицером безопасности. Он был не очень разговорчив и сказал мне, что существует категорический запрет для его людей разговаривать с посторонними. Расстрел производился выстрелом в затылок командой из 5-6 человек. Когда прибывали товарные поезда, евреи их покидали, должны были раздеться в определённом месте (женщины могли оставить нижнее бельё) и затем строем, друг за другом, отправлялись в выкопанные ямы, в которые они должны были ложиться лицом вниз, и притом один головой в одну сторону, а другой - в противоположную. Затем следовал выстрел в затылок.