В конце июля месяца 1941 г. в Любешов прибыло до 50 человек гестаповцев-кавалеристов, которые стали производить аресты советских служащих еврейской национальности, которых было арестовано до 60 человек... которые убирали-чистили лошадей гестаповцам, после чего обрезали-брили евреям бороды и заставляли их кушать этот волос от бороды. Спустя 2-3 дня под предлогом, что этих евреев отправляют на работу, предложили им взять лопаты и направили их по направлению с. Судче, где заставляли выкопать себе могилу, и там их было расстреляно до 60 человек...{27}
Согласно показаниям свидетеля Афанасия Поликарчика:
В августе месяце 1941 г. было послано 25-30 человек евреев под с. Слапань [Шлапань] строить мост, и после того был построен мост, этих людей немцы заставили купаться, и в воде из пулемётов расстреляли их, и там возле речки заставили крестьян вырыть ямы и похоронить расстрелянных...{28}
Расстрелы евреев также имели место в Ковеле (несколько сотен человек){29}, в Рожище (430 евреев в ходе двух акций){30}, в Колках (около 40 человек){31}. Несколько сотен евреев{32} СД, немецкая и украинская полиция казнили в с. Мельница (Голобский р-н). Описание расстрела в Мельнице содержится в показаниях 6 мая 1944 г. бывшего старосты с. Михаила Дударя{33}:
...На второй день после прихода немцев в наше село [т.е. 28 июня 1941 г.], немцы согнали на площадь всех мужчин села и расстреляли, якобы за то, что где-то в селе был произведён выстрел, три человека: одного военнопленного, второго - комсомольца... и третьего - еврея...
После этого первого расстрела недели через две или три в местечко на рассвете приехали немцы, приблизительно человек 25. Эти немцы приехали в полицию, которая была организована Михайлюком Андреем... Я в это время проходил мимо полиции, и меня задержал немец. Когда я подошёл к полиции, то возле неё было много гестаповцев, и возле их стоял бургомистр местечка Мельница Вуйцик Генрих - это бывший директор школы-семилетки..., а комендант полиции Михайлюк давал распоряжение своим полицейским, чтобы они ехали с немцами арестовывать коммунистов нашего села. В этот день было арестовано 12 или 13 человек украинцев и человек 20-тъ евреев... Все эти арестованные были увезены на автомашинах в город Ковель. Как стало известно из разговоров их родственников, арестованных всех расстреляли.
После этого - я уже был старостой в августе месяце 1941 г. - во второй половине месяца из Ковеля позвонили по телефону коменданту полиции Михайлюку о том, что на второй день на пять часов утра назначается регистрация мужчин-евреев. Михайлюк об этом поставил в известность еврейскую раду, чтобы они объявили мужскому населению. В этот день ко мне в управу пришли члены еврейской рады Волах, Ваньшель Мотель и спросили меня, что за завтра какая-то регистрация. Я им ответил, что я не слышал. Тогда я послал к Михайлюку уборщицу..., чтоб она узнала, что за регистрация, то Михайлюк мне передал, «что есть распоряжение произвести регистрацию».
На завтра на пять часов утра в село приехало 5 гестаповцев и 12 жандармов, подняли в селе стрельбу, убили два еврея на улице и начали их сгонять на площадь, и согнали их больше 300. В эту ночь Михайлюк забрал 30 мужчин и заставил их за с. м в 2-х километрах выкопать могилу. Это мне стало известно утром от жён, мужья которых были забраны, так как они приходили ко мне спрашивать, куда забрали их мужей. Всех собранных евреев подвели к сараю «пожарной» и в одни двери впускали в сарай, а в другие выпускали; там их в сарае обыскивали. Я договорился co старшим гестаповцем, чтоб он оставил мастеровых, и было отобрано человек 50, которых отпустили домой, а оставшихся приблизительно человек 240 разували, погружали в автомашину человек по 20 и вывозили на расстрел. После расстрела жандармерия поехала в Голобы, а гестаповцы - через Голобы в Ковель...
Показания Дударя уточняют и дополняют показания бывшего полицейского Александра Козловского{34}:
Примерно в конце июля или же начале августа 1941 г. комендант полиции Михайлюк вечером поставил нас в известность, что на следующий день будет происходить массовый арест и расстрел граждан еврейской национальности. Он предупредил нас, чтобы это держали пока что в тайне. Лично Михайлюк ночью в селе взял группу людей и на окраине нашего села около польского кладбища подготовил несколько ям. Утром приехали гестаповцы около 10-15 человек. По заданию Михайлюка мы, полицейские, ходили по селу и всем гражданам (мужчинам) еврейской национальности объявляли, что им необходимо явиться на площадь к зданию пожарной команды (Ремиза) для регистрации. Михайлюк объяснял нам, что это сделано для того, чтобы не было большого шума. Как только все собрались в указанном месте, я и другие полицейские с винтовками окружили здание пожарной охраны, а староста села Дударь Михаил вместе с двумя гестаповцами производили запись всех явившихся и отбирали у них документы и всё, что при них было. После этого мы группами садили их на грузовые машины и отвозили к заранее подготовленным ямам, где Михайлюк с группой полицейских и немцами производили расстрелы. Так, в этот раз было расстреляно, по словам Михайлюка, не менее 300 человек. С последней группой на машине к месту казни поехал и я. Когда всех расстреляли, мы закидали ямы и поделили между собою лучшую одежду и обувь своих жертв...