— Разумеется, не бесплатно, — произнес Экхарт, когда пауза слишком затянулась. — Я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться!
Пинком он выдвинул вперед сундук, у которого от удара отскочила крышка, обнаружив внутри целую гору самоцветов такой чистой воды и такой прекрасной огранки, что гномы едва не попадали в обморок от вожделения.
Оркам хитрый Экхарт кинул пару винтовок СВД (Снайперская Винтовка Дягтерева), хищных и прекрасных, как акулы.
— Потом научу пользоваться, — небрежно произнес Экхарт, глядя, как орки крутят их, рассматривая и удивляясь необычному оружию.
— Взятки? — изумилась Аврора. — Вы самый коррумпированный глава МВД, которого только можно себе представить!
Экхарт усмехнулся.
— Да бросьте, — все так же развязно ответил он. — Не более тех, к кому вы привыкли!
И он снова улыбнулся, обворожительно и опасно.
Подавшись вперед, протянув к королеве когтистую руку, сжатую в кулак, сквозь трещащий кокон, защищающий Аврору от его магии, он вдруг разжал пальцы, и на его алой ладони изумленная Аврора увидела… Пионера!
Её кот, ошарашенный тем, что очутился вдруг в неизвестном месте, крутил головой, озирался и щурил глаза, словно только что разбуженный.
Аврора всплеснула руками и чуть не разрыдалась, глядя на знакомую усатую мордашку.
— Это вам, моя королева, — подобострастно произнес Экхарт. — Надеюсь, мой подарок пришелся вам по душе?
Аврора, уже не сдерживая слез, подхватила кота на руки и несколько раз поцеловала его в усатую морду, пригладила алый галстук на шейке. И кот, внезапно для самого себя, вдруг четко и лихо отсалютовал ей. Как и положено пионерам.
— И самое главное, — хладнокровно продолжил Экхарт. — У меня есть голос… то есть, вы же устроите голосование, насколько я понимаю? Так вот, голос короля Волонии — за меня.
И Экхарт небрежным жестом подал Авроре письмо, зажав его меж двух пальцев.
В письме в самом деле было согласие отца Авриэль, Эрандила, на то, чтобы Экхарта пустили в этот мир.
Пока гномы и орки игрались с подарками Владыки Демонов, рассматривали и радовались им, Аврора с мурчащим Пионером на руках, подошла близко-близко к сфере с главным Демоном.
Он сидел в кресле, умиротворенный, спокойный, огромный и сильный, положив руки на подлокотники — смотрел, как гномы делят преподнесенные им драгоценности. В алых глазах Демона, против ожиданий Авроры, не отражалось ни язвительности, ни насмешки. Только задумчивость и огромная, веками собранная и накопленная мудрость.
— Что ты пообещал Эрандилу? — тихо произнесла Аврора. — За голос? Ты угрожал ему? Хотел убить?
Экхарт с усмешкой приподнял брови и покосился на Аврору.
— Чем можно угрожать тому, чья душа похожа на выжженную яростным солнцем пустыню? — произнес он. — Смертью? Но он и так мертв изнутри, от горя и потерь. Жива лишь его оболочка. Этим его не напугать. Напротив, я обещал ему жизнь. Я обещал возродить его.
— Возродить? — удивилась Аврора.
— Я обещал ему поведать о том, что написано в утерянном манускрипте, – небрежно ответил Экхард. — Касательно его дочери… Настоящей дочери, Авриэль. Я подарил ему надежду, дал ее потрогать, но не передал в руки. А новорождённая надежда сильнее и яростнее всего на свете. Он дал согласие, он пустил меня сюда.
Аврора лишь тяжко вздохнула.
— Коррупция! — произнесла она горько. — Ты с собой тащишь ее в этот мир! Можно как-то без нее?!
— Нельзя, — отрезал Экхарт, переплетая когтистые пальцы. – Во всех мирах вопросы решаются одинаково, либо деньгами, либо силой. Заметь — я предпочел более гуманный способ. Я не стал прорываться сюда с боем, хотя мог бы.
— А, вот и угрозы подоспели!
— Нет. Всего лишь факты. Я поступлю так, если вы мне запретите подобру присоединиться к вам. Я вынужден. Эта очаровательная чертовка… она дорога мне. Очень.
— Но она!.. — вскипела Аврора. — Она преступница!
— Понесет наказание, — и бровью не повел Экхарт. — Будет год красить гномьи тележки.
Корраниэль недовольно поморщила носик.
— Но я не хочу, — капризно протянула она. Демон глянул на нее пылающим взглядом.
— Пятнадцать суток принудительных работ, — с придыханием и каким-то особым чувством в голосе произнес он, — и субботник… нет, два субботника! И три наряда вне очереди!
И они обменялись влюбленными взглядами. Настолько пылкими и откровенными, что Аврора невольно покраснела и отошла от сферы на шаг.
— Итак, время голосования пришло, — сурово произнес Экхарт, глядя, как довольные гномы рассовывают драгоценные камни по карманам и рассаживаются по своим местам. — Сейчас решится судьба этого мира. Ну, ты осмелишься решить ее, Аврора? Не бойся навредить; ты не навредишь. Я не наврежу. От благополучия вашего мира зависит жизнь этой маленькой мерзавки, что крепко держит меня за яйца. Я и шумно вздохнуть боюсь в ее сторону. Она как бабочка над свечой, такая же хрупкая и красивая. Поэтому я буду охранять ваш мир так же верно, как цепной пес охраняет дом. Вот почему я выдвинул себя на такую высокую должность.
«Самовыдвиженец!» — подумала Аврора автоматически.
— Раскрой мне секрет, — медленно произнесла она, глядя в пылающие глаза Владыки Демонов. — О чем ты сказал Эрандилу?
— О его дочери, о исчезнувшей навсегда Авриэль, — четко ответил Экхард. — Я же демон, королева. Я вижу, как души летают по миру. Вижу, как они переходят из мира в мир, как путешествуют и как угасают. И тебя я вижу насквозь; знаю, откуда ты. Знаю — кто ты, и знаю, что твоя душа заняла чужое тело, а хозяйка его, Авриэль, просто выпорхнула из него вон. Не пугайся; я не собираюсь трубить об этом налево и направо. И я не делал ничего, чтобы нарочно это разузнать и разнюхать. Я просто это знаю. Это в моей природе.
— И чем же ты собираешься возродить Эрандила?
Демон кивнул на депутатов.
— Сначала проголосуй. Они ждут.
Аврора, словно завороженная его пылающими глазами, медленно подняла руку вверх.
— Кто за то, — произнесла она, — чтобы Эрандил и его демоны могли свободно жить наравне со всеми нами в нашем мире?
Гномы и орки, как один, задрали руки вверх.
— Единогласно, — подвел итог Экхард, и магия вокруг него погасла, схлопнулась. — Благодарю за оказанное мне высокое доверие. Я оправдаю!
– Ур-ра! — завопили гномы. — Даешь всем наркомовских!
— Наркомовских, — автоматически повторила вслед за ними Аврора.
Пока эльфийки обносили радующихся депутатов выпивкой, Экхарт повернулся к Авроре и поманил ее к себе пальцем.
— Теперь говорить можно, — произнес он. — Передай Эрандилу, королю Волонии, что его дочь не покинула эти земли навсегда, как можно было бы подумать. Она не умерла бесследно, не сошла в серый мир теней, где все превращается в ничто. Она ближе, чем он думает. Есть один древний манускрипт… такой старый, что язык, на котором его писали, уже почти непонятен эльфам. Но я думаю, Эрандил все же сможет его разобрать. Так вот, в этом манускрипте написано — если вы не верите мне, Демону, то ведь поверите древним легендам? — что однажды родится эльфийская принцесса, кроткая, добрая и прекрасная. Ее душа будет полна света и желания подарить всем счастье и мир. Но только одного этой принцессе не будет хватать: мудрости. Она не будет верить в мир и в эльфов, что его населяют. Она будет погружаться в пучину страха и отчаяния, пытаясь противостоять надвигающемуся горю. И не вынесет. Она умрет; исчезнет, уступив свое тело той, что сможет предотвратить беды. Принесет себя в жертву, а может, малодушно убоится начертанной на роду борьбы… всего того, что ты пережила, королева.
Экхард помолчал.
Странно, в устах порочного Владыки Демонов старая легенда оживала и звучала особенно торжественно и свято.
— Но это слишком добрая, слишком чистая душа, — с ноткой сожаления произнес Экхард. — Она не заслужила такого печального конца. Она отдала себя, она сгорела, чтобы всех спасти. Но так быть не должно. Поэтому магия дает ей еще один шанс. Ей и тебе, Аврора. Ты носишь дочь; и в ней уже зреет, просыпается душа Авриэль. Она привела в этот мир тебя — теперь у тебя перед ней должок. Ты вернешь в этот мир ее. Эрандил поверит мне. Стоит только ему увидеть твою новорожденную дочь, как он поверит в каждое мое слово. И оживет снова.