— Не впутывай ее сюда! Ей и так приходится непросто.
— Тебе и правда она нравится, — усмехнувшись, спросила Сабрина так, словно в это было трудно поверить.
— Как это относится к нашему разговору?
— Пабло, ты еще не понял. Всем вокруг плевать на твою музыку, ты интересен людям только как пара с Марисой. Без нее ты ничто. Таких смазливых и сладкоголосых как ты, пруд пруди в шоу-бизнесе. Если ты хочешь чего-то добиться в музыке, сделай так, как я прошу, следуя всем советам.
— Я сказал, что Мариса в этом участвовать не будет и точка. Мы найдем другой способ. Пабло был непреклонен, казалось что все весомые аргументы продюсера, разбивались об выстроенную им стену непонимания.
— Это шоу-бизнес, мальчик. Здесь нет места добрым и идущим честным путем. Люди хотят живых эмоций, и не важно настоящие они или нет.
Прислонившись к автобусу, я устало уронила лицо в ладони. Почему, когда мне кажется, что ничего между нами не может быть, Пабло снова и снова дарит мне надежду и веру в лучшее. Почему вопреки всему на свете, я хочу принимать его сторону и во всем ему помогать?
====== Глава 7 ======
Канарские острова. Пятая неделя проекта «Холостяк.»
Я просыпаюсь от того, как чья-то холодная рука зажимает мне рот. Хочу закричать от ужаса, но как только понимаю, что нарушитель моего спокойствия Пабло, окончательно просыпаюсь и успокаиваюсь.
— Прости, что разбудил, — шепчет он и лукаво улыбается в сумрачной темноте. Он выглядит так, словно еще не ложился в постель, а в свете его голубых глаз появляется тайна, которая говорит мне, что он задумал что-то недоброе.
— Который сейчас час? — зевая, спрашиваю я, и тру все еще сонные глаза.
Пабло перебрасывает беглый взгляд на часы. — Половина шестого утра. Пойдем, — он осторожно оборачивается на кровать Аны, которая ворочается во сне от посторонних в комнате звуков, и приставляет один палец ко рту, заставляя меня говорить тише. — Я хочу тебе кое-что показать.
Его рука зовет меня на балкон, виды которого выходят на пляж нашей виллы, а я не знаю что делать, немедленно согласится на это предложение, или же для начала переодеться во что-то более подходящее для ранней прогулки.
— Идем, — подсказывает мне Пабло на отсутствие камер, — только ты и я.
Этого аргумента вполне достаточно, чтобы его послушаться и сделать все как он просит. Я уже без всяких на то сомнений, вкладываю свою руку в его ладонь, и мы вместе спускаемся к пляжу. В одной пижаме, с еще далеким и ставшим уже таким родным мужчиной, на краю света, под звуки волн, прибывающих на берег и едва различимый рокот цикад.
— Ты когда-нибудь встречала рассвет?
— Нет, — я мотаю головой, собирая резинкой волосы в тугой хвост на затылке.
Мы с Пабло одновременно падаем на бархатистый песок, и я немного съеживаюсь от прохладного воздуха и освежающего океанского бриза. Пабло по-джентльменски снимает с себя спортивную мастерку с капюшоном и оборачивает вокруг моих плеч. Мне сразу же становится тепло, но не от того тепла, что создает мягкая подкладка на флисе, мне тепло от его запаха, одурманивающего и такого терпкого.
Я как будто упиваюсь собственной значимостью в его глазах и пьянею от всего этого аромата.
— Ну расскажи мне, почему тебе не спится?
— На самом деле, я писал песню… Пабло беспричинно водит пальцами по песку, как вдруг его что-то отвлекает, и он поднимает глаза к воде.
— Вот оно смотри… Его рука быстро устремляется к горизонту.
Вокруг нас царит сонная тишина. Природа будто замирает, в ожидании чуда. Светлый блик на горизонте медленно разрастается среди бирюзово-серого неба и облаков, постепенно заполняя собой пространство водной глади. Наконец, около самого горизонта вспыхивает ослепительная каемка солнечного круга. Она еще совсем маленькая, но уже поразительная яркая. Чем выше поднимается солнечный диск на просторе неба и воды, тем интенсивнее облака окрашиваются в ярко-оранжевые цвета, создавая буйство красных полутонов на горизонте. Через несколько мгновений зарево полностью отрывается от земли, рассылая во все стороны свои теплые лучи.
Зрелище настолько захватывает меня, что я едва дышу. Едва дышу, понимая что встречаю свой новый день вместе с Пабло и хочу, чтобы это стало нашей доброй традицией.
— Божественно…
— Я знал, что ты оценишь. На его лице появляется полуулыбка и хитрющий взгляд как у лиса, а когда он переплетает наши пальцы в песке, я не в силах сдержаться от осознания, что попалась в его сети соблазна.
— Так…что насчет песни?
— Да…я не мог заснуть…
— Элен настолько взбудоражила твое воображение после свидания?
— Знаешь, Мариса, — он мотает головой, — ты маленькая язва.
— Знаю, — уверенно соглашаюсь я, и смериваю его испытывающим взглядом. А никто не говорил, что все будет легко.
— Поверь, мне тоже не просто. И Элен здесь совершенно не причем. Моя муза в другой девушке…
— Ты споешь для меня?
— Нет, песня еще не дописана. Я застопорился на припеве, может как-нибудь в другой раз.
— Пожалуйста… — вымаливаю я, складывая ладони у рта. — Другого раза может и не быть…
Впереди церемония роз и после индивидуального свидания, я так и не получила от него заветный символ. Я просто не могу об этом не думать сейчас. Но мне гораздо важнее, что говорит Пабло, и то как он ведет себя, когда камеры нас не снимают.
— Только, если ты сама захочешь уйти.
Я устало закрываю глаза от его громких речей и снова прошу.
— Пожалуйста… Пабло…
— Ладно, — сдается он без всякого боя и собирается с мыслями.
Я вслушиваюсь в тишину, в томительном ожидании услышать его голос.
Они плавают, такие наивные.
Я говорю им «нет»,
А они берут и ныряют.
Но знают ли они?
Что это длинный путь вниз
Когда ты один,
И нет ни воздуха, ни звуков
Под поверхностью воды.
Что-то есть в воде —
Я не чувствую себя в безопасности.
И это подобно пытке —
Быть к ней так близко…
Я хотел бы быть сильнее.
Тогда я бы раздвинул волны,
Просто бы не позволил воде
Себя забрать…*
— О чем она? — пытаюсь спросить у него, когда он вновь замолкает.
— А сама как чувствуешь?
Под руку попадается маленькая веточка, и я с упоением начинаю чертить непонятные узоры на песке возле себя. Предпочитаю оставить его короткий вопрос без ответа, и вдруг понимаю чем хочу поделиться с ним на самом деле.
— Я тебе однажды написала… после второго свидания.
Пабло поворачивает голову на меня в немом вопросительном, «да?».
Мы только вдвоем, но я зачем-то склоняюсь к его уху и начинаю шептать, потому что… Потому что все важные фразы должны быть тихими…
Мне даже имен не запомнить,
куклы с сухими глазами, —
горит только черный рот…
И он стоит, совсем не голоден, и никем не тронут.
Перебирает так чисто — кого из грязных себе возьмет.
А у меня пусть останутся грязными ноги.
Я буду тоже грязной, только наоборот.
Тридцать кукол стоят на пороге.
Жаль, если разницу он не поймет…*
Интересно, о чем сейчас думает Пабло, и чтобы посмотреть ему в глаза, я немного отстраняюсь, склоняя голову набок. Мое сердце начинает колотиться с бешеной скоростью, когда он перехватывает мой взгляд. Не знаю, как долго мы сидим, вот так пристально смотря в глаза, словно два незнакомца случайно наткнулись друг на друга на этом пустынном пляже. Вероятно, всего несколько секунд, но они кажутся вечностью. А затем Пабло моргает, прерывая эту тесную связь между нами.
— Мне кажется, что я уже выбрал… тебя. Его пальцы нежно очерчивают мои скулы, и я просто млею от этого прикосновения. — Да… — он как бы сам подтверждает свои слова и тянет улыбку. — Чтобы я не сделал, Мариса, я всегда буду выбирать только тебя… Навсегда…