Она была в смятении, умоляла о прощении и извинялась, утверждая, что не знала, что Вероника подтолкнула Кейра к этому, но ей с самого начала не следовало ставить меня в такое положение. Ей никогда не следовало заманивать меня в Нью-Йорк на «выходные для девочек» если все, что она хотела, это вернуть меня на путь хаоса и разрушения к Кейру.
В конце нашего разговора я сказала ей, что в следующий раз, когда сольет информацию в «Пейдж Сикс», она будет иметь дело с моим адвокатом.
После этого она повесила трубку, и в последующие дни «желтая пресса», казалось, поутихла.
По крайней мере, так мне сказала Деми.
Я не хочу проверять.
— Ты счастливый человек, — говорю я Дереку. — Все, что у тебя есть, — это то, о чем я всегда мечтала в детстве.
— Все будет в порядке.
Глядя в потолок, он проводит пальцами по моей руке.
Я прижимаюсь щекой к его обнаженной груди и слышу тихие удары сердца.
— Хотела бы я, чтобы тебе не пришлось идти завтра на работу, — говорю я уныло, поглаживая пальцами его рельефный пресс. — Мы могли бы лежать в постели целый день, делать разные непристойные вещи.
Дерек посмеивается.
— Соблазнительное предложение? — дразню я.
— Я не иду завтра на работу, — говорит он. — Я в оплачиваемом отпуске.
Я подскакиваю, поворачиваясь к нему лицом.
— Что? Почему?
— Кто-то подал жалобу. — Даже в темноте я вижу, как напряглось его лицо.
— Пожаловался на что?
— Сексуальные отношения с клиентом в ходе представительства интересов являются основанием для дисциплинарного взыскания, — говорит он. — Любой может сообщить об этом в коллегию адвокатов штата. Все заявления должны быть рассмотрены. Оплачиваемый отпуск — это протокол нашей фирмы.
— Что будет дальше?
Дерек выдыхает.
— В лучшем случае у меня будет выговор в частном порядке. В худшем — меня временно лишат лицензии. Или вообще запретят работать.
— Боже, Дерек. — Мои пальцы дрожат, когда я подношу их к губам. — Это моя вина.
— Они не запретят, — говорит он.
— Откуда ты знаешь?
— Сексуальные отношения с тобой нарушают Типовой кодекс и Типовые правила, но они не являются основанием для полного запрета. Коллегия любит пугать этим.
— Они могут временно лишить тебя лицензии?
— Могут. — Он поправляет подушки позади себя, выглядя расстроенным. — Скорее всего, меня публично осудят. Они сделают мне выговор в письменном виде, который войдет в мое досье на фирме, и это будет мера общественного порицания. Любой, кто ищет мое имя или запрашивает мое досье, будет иметь доступ к этой записи. Они узнают, что я сделал.
— Это ничем не лучше. Это будет преследовать тебя до конца твоей карьеры. — Я никогда не чувствовала себя так ужасно. — Прости, Дерек. Я просто хотела приятно провести с тобой время. Я не знала, что это приведет ко всему этому...
— Я пытался предупредить тебя. — Он берет мою руку, подносит ее к губам и целует. Притянув меня к себе, прижимается к моим волосам, его теплое дыхание касается моего уха. — Я не хочу больше говорить об этом, Серена. Что сделано, то сделано.
Через несколько минут Дерек засыпает, а я не могу заставить себя расслабиться. Моя голова занята мыслями, которые не хотят исчезать. Я чувствую себя виноватой.
Он выглядит таким спокойным, когда спит, но за этим безмятежным фасадом скрывается человек, который проходит через ад…
И это все из-за меня.
Мой желудок сжимается, скручивается и опускается вниз. Меня тошнит от осознания того, что я с ним сделала. У него впереди была потрясающая карьера, а я все испортила, и теперь на нем словно какая-то черная метка, которой он не заслужил.
Я провожу пальцем по контуру его подбородка, нежно глажу полные губы, а затем провожу по его идеальному носу.
Я вижу себя с этим человеком. Вижу, как выхожу за него замуж, рожаю детей, обосновываюсь на окраине какого-то красивого, сонного городка вроде Рикстон Фоллс. Впервые в жизни я вижу себя счастливой.
Когда смотрю на Дерека Роузвуда, вижу своего личного рыцаря в сияющих доспехах, мое «долго и счастливо», которого, как считала, никогда не найду.
Но все это не имеет значения.
Я уничтожила этого человека из эгоизма.
Сломала его непробиваемые стены, как будто они были ничем, и все потому, что мне было любопытно, одиноко и я страстно желала отвлечься.
Убедила его нарушить его профессиональную этику, и теперь он платит самую высокую цену.
Я могу полюбить этого человека так сильно.