– Ты такая чертовски великолепная, Эль. Из-за тебя у меня перехватывает дыхание.
– Бекон не разговаривает, – дерзко отвечает она.
Прижав ее ноги к ее груди, я раздвигаю ее половые губы пальцами и провожу языком по ее киске до самого клитора. Всасываю его между губами и щелкаю по нему языком, от чего она стонет.
– Бекон не может этого, – бормочу в ее набухшую плоть, а затем мой рот возобновляет пытку.
– Бекон может заставить меня стонать, – говорит Эль, ее голос хриплый от страсти.
Стягиваю свои шорты, пока работаю языком над ее киской, ее голова мечется на подушке из стороны в сторону. Потерявшись в удовольствии, к которому я ее подвел, она не замечает, как я устраиваюсь между ее ног, а затем вхожу в нее одним жестким толчком.
Эль вскрикивает, и я тут же толкаюсь снова, одной рукой потирая ее клитор. Вдалбливаясь в нее снова и снова, я продолжаю ускорять ритм, пока не довожу ее до оргазма. Она кричит, а я опускаюсь на нее и прижимаюсь лбом к ее плечу, наши резкие вздохи разносятся в тишине утра.
– Бекон не может этого, – с гордостью говорю я и усмехаюсь.
Эпилог
Год спустя
Джош
– Закрой глаза и не открывай, пока я тебе не скажу, – приказываю я.
Эль сразу же подчиняется, небольшая улыбка играет на ее губах.
– Мне нравится, как это звучит.
Я беру с полки сложенную белую ткань и иду к середине моей студии. Аккуратно расстилая ткань на полу, я наблюдаю за Эль. Мне нужно убедиться, что она не подглядывает.
– Не смотри, – я не хочу, чтобы она разрушила мой сюрприз.
Посмотрев вниз, дважды проверяю, что ткань лежит именно так, как я того хочу, и возвращаюсь к Эль. Беру ее за руку и говорю:
– Открой глаза.
Она делает, как я прошу, и открывает от изумления рот, когда видит, что нарисовано на ткани. «Ты выйдешь за меня?» – написано большими синими буквами сверху, а под этими словами я нарисовал нас с ней, стоящими под изогнутой деревянной аркой, с надписью: «И жили они долго и счастливо».
– Эль Джонсон, – говорю я, опустившись на одно колено. – Ты окажешь мне честь, став моей женой? – смотря на нее снизу вверх, я улыбаюсь ее ошеломленному выражению лица. Неужели она не предвидела этого? Мы официально начали жить вместе через неделю после художественного конкурса, и все было превосходно. Зачем отсрочивать неизбежное? Я сделаю наши отношения официальными до того, как она сможет передумать.
– Да, – кричит Эль. – Согласна. Черт, да, – визжит она, опустившись передо мной на колени.
Она обнимает меня, затем наши губы соединяются, и мы падаем на полотно, страстно соприкасаясь ртами. Мы отстраняемся друг от друга, смеясь, когда приземляемся набок. Она перекатывается на спину, и последнее хихиканье слетает с ее губ. Опираясь на локоть, я наклоняюсь к ней. Подняв ее левую руку, я надеваю ей на палец кольцо с бриллиантом, которое сам выбрал, а затем целую ее руку.
– Джош, оно прекрасно, – она смотрит на свой палец, крутя руку из стороны в сторону, наблюдая, за сиянием камня.
– И они жили долго и счастливо, – говорю я, подмигивая.
– Нет – говорит Эль, покачав головой. – Они жили и любили, рисуя холсты своей жизни и создавая единственный в своем роде шедевр, – с этими словами она обнимает меня за шею, притягивая к своему рту для того, что мы умеем делать лучше всего – небольшого молчаливого общения.
**КОНЕЦ**