Марк отбросил меня и брезгливо вытер руку влажной салфеткой. Я заметила специальный бокс для них еще до начала разговора и мимолетно удивилась: зачем держать такую вещь у самой двери? Очевидно, для подобных ситуаций.
– Назови. Цену, – проскрежетала я.
Щелчок замка прозвучал выстрелом. Подняла глаза, не спеша убираться с пола, и увидела, как Марк расстегивает пуговицу на брюках. Замотала головой.
– Что такое, Адалина? – насмешливо спросил Марк, освобождая член. – Ты на коленях и просишь о милости. Муж не научил тебя делать это правильно?
Я должна была ожидать чего-то подобного – да что там, ожидала. Он ясно выказывал намерение трахнуть меня еще годы и годы назад. Мужчины хорошо помнят женщин, которые им отказали. Возможно, в нем говорил неудовлетворенный подросток, и исполнение детской мечты могло перевести наш разговор в конструктивное русло.
Потерла ладонь о штаны, стирая лишнюю пыль, и несмело обхватила ствол. По правде, Андреас уделял минету не так много времени, у него были свои пристрастия. Я знала, что должна широко открыть рот и заглотить поглубже, обманув рвотный рефлекс, а рукой придержать яички, но то в разгар любовной игры, когда участники точно уверены в своих желаниях. Марк смотрел так, словно я могла отказаться. Или должна была. Или он просто принял бы любую развязку событий, с равным успехом самоутвердившись за мой счет или отправив прочь. Чтобы решиться, я перестала искать ответ в его лице, сосредоточившись на том, что передо мной.
Губами обхватила головку. Вобрала больше, ощущая, как твердеет член, вернулась назад и провела влажную дорожку по всей длине. Чередовала простые движения: лизнуть, погрузить в себя, с каждым разом всё глубже, отстраниться. Поймав ритм, ускорилась, имитируя половой акт. Он прервал последовательность, вцепившись в мои волосы и насадив на себя. Гортань неохотно приняла вторжение, я старалась думать о приятном, чтобы отвлечь мозг от происходящего.
В заданном им темпе нашлось что-то мистическое, некое сочетание беззащитности и доминирования. Я не могла помешать ему двигаться, прервать эту пародию на ласки, но могла сжать челюсть и причинить ему немыслимую боль. Или нарочито не попадать в такт, чтобы вместо мелодии страсти звучали несинхронные аккорды. Однако я позволяла ему, а он нуждался в моем позволении. И это сделало акт принуждения своего рода компромиссом.
Марк избавил от необходимости глотать сперму, хотя одежду я запачкала. Требовательно вытянула руку, когда он достал себе салфеток. Теория об их расположении только что обрела новые краски.
– Три дня, – хрипло объявил мужчина. Тяжелое дыхание еще не успокоилось, но голос был ровный. – Вы покинете территорию во вторник утром.
– Нет.
Я вскочила, бросая использованные салфетки на ковер. Разница в комплекции после пережитого перестала действовать угнетающе, так что вытянулась, чтобы стать повыше, и уставилась на него агрессивно.
– Месяц.
– Не забывайся, – рыкнул. – Твой неумелый отсос заслуживает отсрочку в несколько часов, а не дней!
– Мой неумелый… – захлебнулась негодованием. – Будто я не слышала твои стоны!
– Это физиология, – бросил Марк снисходительно. – Пока не услышишь вой, не говори, что умеешь обращаться с мужчиной.
Что?..
Дала себе задание поразмыслить над его заявлением позже.
– Ты кончил за сколько? – швырнула ему свой козырь. – Минут пять?
Он больно схватил за предплечья, но я продолжала:
– Мне нужен месяц. Если один минет стоит три дня, отлично. Десять раз за тридцать дней. Простая математика.
– Тебе это нужно больше, чем мне, – расслабился Марк, угадав мое слабое место. Раздосадовано закусила губу. – Хорошо. Ты сумела заинтриговать меня. Скажешь, от кого вы тут прячетесь? Нет? Я всё равно узнаю, – пообещал ласково.
Упрямо вскинула подбородок. Как знакома эта самоуверенность.
– А пока согласен на месяц. Ты будешь приходить сюда каждые два дня и делать всё, что я пожелаю. Всё, Аделина, – подчеркнул он. – И будь уверена, я поимею каждый дюйм твоего тела.
Но не затронет душу.
– Идет.
3
– Ты недоговариваешь, – проницательно заметил Лукас. – На какую именно работу он тебя нанял? Почему кто-то другой не может ее выполнить?
Порыв ветра атаковал голые руки. Куртку пришлось снять и вывернуть, чтобы скрыть подозрительные пятна. Я обвязала ее вокруг бедер и сделала вид, что мне стало жарко.
– Наверняка может, – хмыкнула. – Это дело принципа. Марку доставит моральное удовольствие тот факт, что я вынуждена плясать под его дудку.
– Если он будет доставать тебя…
– Я справлюсь, – перебила его и примирительно улыбнулась. – Обещаю, что не стану терпеть плохое обращение. У нас впереди целый день. Чем хочешь заняться?
– Посмотреть телевизор, – признался мальчик. – Помнишь то кино про супергероев?
– В доме наверняка есть кабельное, – ободряюще подмигнула.
Подросткам свойственна угловатость, но худоба Лукаса имела голодное происхождение и позволяла пересчитать все ребра и позвонки. Я с ужасом думала о состоянии его здоровья и в первую очередь хотела отправить к врачу, но нужны были деньги. В нашем патриархальном обществе, не заметившем избирательную реформу и модное движение феминисток, женщине нелегко найти работу. Мужчины дежурят вахтами, их жены и дети ведут натуральное хозяйство. Магазины на пересчет, никакой конкуренции. Ближайший город в часе езды. Единственный шанс заработать – выход в сеть, и я рассчитывала на интернет. Робкую надежду вызывал еще счет в местном банке, открытый родителями на мое десятилетие, однако его состояние неизвестно.
Проводила Лукаса в гостиную, пока maman без тени эмоций читала разрешение, предварительно вооружившись лупой. Когда я вошла, она как раз отложила лист бумаги.
– Он всё-таки согласился.
В том, как она сказала это, чудилась подоплека. Я проигнорировала намек и сдержанно произнесла:
– Мы не обременим тебя. Я возмещу расходы на содержание через некоторое время.
– Ты опозорила его перед всем кланом, сбежав с чужаком, – продолжила она, будто не слыша. – Вернулась с сыном. Но он согласился.
– Не из альтруистических соображений, – съязвила я, не удержавшись. – Мы заключили сделку.
– Вижу.
Мама скользнула взглядом по куртке на моих бедрах, и я чертыхнулась про себя. Как можно было забыть про ее острый нюх и чутье на тайны?
– Это мое дело, – отрезала я. – Ты не расскажешь никому, если не хочешь проблем от альфы. И ты под пытками не признаешься Лукасу, если я хоть немного тебе дорога.