— То была постная пища, — коротко пояснил ящер. — В паломничестве не приветствуется употребление каких бы то ни было излишеств. Это время смирения и очищения. Такие маленькие дети, как Кгахал, к такому ещё не готовы.
— Тогда это многое объясняет, — подал голос задавший вопрос мехлинг.
— И откуда мне было это знать? — тихо процедил сквозь денты второй бот.
К его удивлению, Кгахал чувствовал себя превосходно на свежем воздухе. Гуляющий снаружи озорной мороз не смел его щипать и кусать, будто бы знал о грядущих последствиях, если того обидеть. Заворожённый дивным видом и новыми чувствами, малыш смотрел на незнакомый ему мир широко распахнутыми глазами. Нёсший его незнакомец казался сейчас крохе таким родным, словно бы в них обоих горел один и тот же огонёк. В некотором смысле это действительно было так. Их сердца бились в один ускоренный такт, ведь оба ящера в настоящий момент были преисполнены приятного волнения и трепета.
Зайдя в выросший полукругом ряд скал, идущие следом за рэквийцем мехи увидели его корабль. Он был меньше их собственного и выделялся не только своей формой и размером, но и необычным серебряным отливом оголённой обшивки. Взойдя к себе на борт, Градж первым же делом вознамерился разделать часть пойманной им добычи. Делал он это профессионально быстро и беспристрастно. Подобное зрелище вызвало у держащих Кгахала наблюдателей двоякие чувства. С одной стороны, было очевидно, что ящероид заботился о благополучии своего юного собрата. С другой, его руки покрылись кровью невинного существа. Одновременно это выглядело и отталкивающе, и несколько устрашающе, но ни один из ботов и не подумал сказать здешнему хозяину что-либо осуждающее на этот счёт. Они и сами были отнюдь не чисты.
Закончив свежевать мелкую дичь, Градж отрезал от её тушки небольшой сочащийся кусок и подал его малышу. Тот охотно принял его, но не сразу понял, что с ним нужно делать. Свежая плоть была тёплой, влажной и такой мягкой на ощупь, что поначалу Кгахалу просто хотелось её мять, но рефлекс подтолкнул его опробовать непонятный кусочек на зуб. Вкус ему понравился, и кроха с большим удовольствием принялся жевать сырое мясо, пачкаясь в голубой крови. Глядя на это, Градж выглядел довольным. Зашептав что-то над трупом выпотрошенного зверька, ящер продолжил нарезать его на мелкие кусочки, чтобы скормить их оценившему такую пищу малышу.
— Позволь спросить, — заговорил Даркфолз, глядя на пляшущий разделочный клинок в руках рэквийца. — Мне всё ещё интересно, как ты получил этот шрам? Тот, что на животе. У тебя тоже есть ребёнок? Или это никак не связано?
— Не связано, — спокойно ответил ящероид, не переставая работать ножом. — Это всего лишь последствие принятого однажды решения. Очевидно, неверного. К тому же Септы пока не решили, что я готов иметь ребёнка. Но я надеюсь заслужить их милость… А что же случилось с тобой? — поинтересовался Градж, жестом указывая на вмятину на лицевой пластине Скоффера, оставшуюся там после гневного удара Даркфолза.
— А, это? — несколько смутился мех, робко дотрагиваясь до выемки на своём фейсплейте; он и не вспоминал о ней. — Это всего лишь неожиданный пинок любви.
Даркфолз цыкнул. Слова Скоффера звучали слишком слащаво. Было видно, что рэквиец его не понял, ведь то была игра каверзных эмоций, однако это было не так уж и важно. Гораздо важнее было то, что будет происходить с ними дальше, о чём и спросил ящера мехлинг.
========== Глава XX. Один из нас ==========
— И что теперь? — повторил вопрос мехлинга Градж, прекращая работать разделочным клинком; такой вопрос просто не мог остаться без внимания.
— Да, что теперь? — утвердительно кивнул Даркфолз; не в его интересах сейчас было ходить вокруг да около. — Каков наш план? Есть предложения?
— Мне тоже интересно, — подал голос Скоффер, взявший Кгахала к себе; малыш уже проглотил первый прожёванный кусочек мяса, так что бот дал ему ещё один.
— Хотите знать, разойдутся ли на этом наши пути? — уточнил рэквиец; его голос звучал абсолютно спокойно, таким же был и взгляд его янтарных глаз с вертикальными зрачками. — Я не могу что-либо вам запрещать, но ребёнок останется здесь со мной. Так ему будет лучше. Вы многое для него сделали и поэтому имеете полное право сопровождать его до самого конца пути.
— Годится, — согласился Даркфолз; иначе и быть не могло. — Именно этого и хотел от меня Гхаарс Роргх. Я обязан убедиться, что Кгахал доберётся до своей родины в целости и сохранности. Это мой долг как его опекуна.
— Значит, выдвигаемся? — вставил своё слово Скоффер, обращаясь следом к ящерёнку, сидящему на его манипуляторах. — Слышал, кроха? Следующая остановка — Рэквием! Долго же мы к этому шли, не правда ли? Но теперь уже совсем немного осталось.
На том и было решено закончить этот разговор. Как и сказал Градж, Кгахал остался с ним на его корабле, где и с кем ему должно было быть в разы комфортнее и безопаснее. Даркфолз с радостью провёл бы остаток времени с привязавшимся к нему подопечным, но он понимал, что это самая подходящая возможность для того, чтобы тот мог начать социализироваться со своим видом. Мех видел, как Кгахал уже льнул к старшему рэквийцу. В них текла одна кровь, а бот не мог источать такого же тепла. Его действия всегда были аккуратны и нежны, но вот жёсткое стальное тело не шло ни в какое сравнение с по-настоящему живой плотью взрослого органика.
— Не грусти, — бодро подал голос Скоффер; сидящий рядом камрад был слишком тихим, больше обычного. — Это ещё не конец. Вы же ещё с ним увидитесь. Вон он, летит впереди.
— Я и не грущу, — ответил мех, чей тон звучал нарочито убедительно. — С чего ты это взял? Отчего мне грустить? Глупости не говори.
Очевидно, он искусно врал сам себе, потому как Скоффера его слова нисколько в том не убедили. Мехлинг подозрительно прищурился, но не стал ничего говорить в свою очередь. Тут не нужно было долго думать, чтобы понять, какие именно чувства сейчас испытывает Даркфолз. Они его опустошали.
Тем временем на следующем впереди корабле Градж укладывал сытого, умытого и очень сонного Кгахала на своё спальное место. Укрывая кроху, ящероид приметил в нём нечто, что не могло не пробудить его эмоции, отразившиеся в приятно изменившемся выражении его лица. Было вполне вероятно, что к тому моменту, как сон отступит от малыша, они могут оказаться уже на подлёте к Рэквиему. Так и случилось.
Планета явила себя как маленькая красная точка, маячащая на матово-угольном каскаде среди россыпи бесчисленных небесных светил. Она становилась всё больше и больше, преображая окрас своей поверхности в помесь из цвета охры, коралла и оливы. Присмотревшись внимательнее, можно было заметить, как вокруг её орбиты, точно свора назойливых насекомых, вились три отличных друг от друга спутника. Миновав их, один за другим шаттлы пошли на сближение с планетой. Следуя за транспортом коренного жителя, мехлинги выглядели как беззащитные детёныши, не отстающие от своей уверенно идущей вперёд матери. Взглянув вниз, можно было увидеть возвышающиеся величественные строения, буквально прорастающие из богатой на разнообразие вездесущей растительности. При взгляде на всё это на ум приходило лишь одно слово — гармония. То было идеальное слияние продвинутой цивилизации и живой природы.
Пролетев над чередой античных построек, Градж свернул к небольшой вымощенной камнем площадке, где его уже ждали собратья ящера, осведомлённые о его скором прибытии. В отличие от сходящего с борта рэквийца, облачённого в походные доспехи, их тела прикрывали лёгкие туники, символично выкрашенные в разные цвета: красный, зелёный и синий.
— С возвращением из паломничества! — радушно заговорил один из встречающих, чья одежда имела броский алый окрас; с этими словами ящероид шагнул навстречу к прибывшему собрату с доброжелательно протянутыми ему руками. — Тебя долго не было. Но, хвала Грижам, теперь ты дома, Градж. А кто же это с тобой? — с лёгким удивлением спросил он, бросив взгляд на возвышающихся на заднем плане чужаков непонятного происхождения, отмечая: — Боги послали тебе необычных спутников.