Немцы заняли территорию колхозной ремонтной базы или что-то вроде того. За проволочным забором снаружи валялись сеялки и сушилки, несколько плугов и какая-то совсем уж непонятная штука с тремя крошечными металлическими колесами без всякой резины на них. По-видимому, всё это добро немцы выбросили со двора, чтобы освободить место.
Два выезда были защищены пулемётными гнёздами, рядом с которыми чернели короткие окопы. На территории базы стояли три зенитки небольшого калибра, совсем не «восемь-восемь». Наверное, те ушли на передовую, так как только им было по силам останавливать советские новейшие танки.
Охраняла территорию рота пехоты с двумя полугусеничными броневиками, один в один как тот, который я расстрелял и спас девчонок. На крыше каменного строения немцы оборудовали ещё одну пулемётную точку из мешков с землёй и МГ на станке и всё это затянули масксетью. Там же на крыше стоял большой прожектор, освещавший подступы к базе в ночное время.
«Эх, как же не хватает радиостанций», — вздохнул я. Проблема со связью была достаточно больной темой не только для моего отряда, но и вообще для всей Красной Армии.
Когда с обратной стороны базы заревел мощный мотор, и я увидел, как на улицу из палаток и боксов стали выскакивать полуголые немцы, понял, что пора.
Выстрел! Выстрел!
Оба пулемётчика на крыше свалились мёртвыми.
Выстрел!
Дёрнулся пулемёт рядом с мертвецами, получив заряд из гаусски в нежный механизм.
Выстрел! Выстрел! Выстрел!
Свалились три солдата у ворот, засуетившиеся с пулемётом.
К танковому рокоту присоединились несколько пулемётов, следом затрещали частые винтовочные выстрелы.
Было видно, как дёрнулись стволы зениток, уставленные в небо, и стали опускаться к горизонту.
Выстрел! Выстрел!..
Добив магазин винтовки, и уничтожив один расчёт зенитного оружия, я вставил полный и занялся простым наблюдением.
То один, то другой немец падал замертво, не спасали мешки с землёй, борта броневиков, кирпичные стены сараев.
Затрещала пушка, посылая светящиеся трассы мелких снарядов в невидимую для меня цель.
Но спустя десять секунд по расчёту прошлась коса смерти, сшибая людей на землю, выбивая искры из стали, отбивая куски механизмов. Уничтожив самую опасную цель, Седов и Паршин (только их оружие могло устроить такую зачистку) перенесли огонь на третье орудие, раскурочив то несколькими попаданиями.
У меня при виде такого варварства сердце кровью облилось, ведь уже видел эти три пушки в качестве зениток в грузовиках для сопровождения отряда. Ведь говорил же, чтобы избегали излишних разрушений, берегли имущество, особенно технику. И на тебе.
Раздались несколько пушечных выстрелов, следом взметнулись невысокие фонтаны земли рядом со стенами строений. В ответ раздался хлёсткий выстрел замаскированной и молчавшей до поры немецкой противотанковой пушки и через минуту с той стороны в небо поднялся чёрный столб дыма.
— Суки, — скрипнул я зубами и приник к прицелу «гаусски». Не до наблюдения — нужно бить гадов быстрее и больше.
Выстрел! Выстрел! Выстрел!..
Всё сопротивление немцев было подавлено за полчаса интенсивного пулемётно-винтовочного обстрела. Пушки броневиков и танков выстрелили лишь несколько раз, разрушая окопы и ячейки в которых попрятались немецкие стрелки. Последние живые охранники и ремонтники, у которых из двух взводов личного состава уцелело чуть более пары отделений, дружно подняли руки вверх.
— Что с ними делать, товарищ лейтенант? — спросил старшина Миронов, указывая на кучку испуганных немцев, согнанных между двух стен кирпичных строений.
— Ничего. Нам пленные не нужны.
— Так они же вас видели, этот ваш костюм и оружие секретные! Расскажут своему Гитлеру про вас.
— Кто им поверит? Да если и поверят, нам-то что с того?
— Ну, как же… — растерялся собеседник.
— Пусть боятся советского оружия и знают, что им здесь не Европа толерантная, здесь их ждёт только смерть.
— Какая? — не понял моих слов старшина. — Товарищ лейтенант, вы так чудно назвали Европу.
— Слабая и податливая, как, мягко выражаясь, продажная девка.
Тут наш разговор прервал подбежавший боец:
— Та-аварищ лейтенант, там наши в подвале!
— Какие наши? — не сразу понял я о ком идёт речь. В голове мелькнула мысль, что нечто эдакое сотворили мои солдаты или с ними произошло что-то.
— Там в подвале сидят, танкисты вроде как. Мы их выпускать не стали — вас ждём.
— Показывай, — приказал я.
В одном из строений находился глубокий тёмный подвал, в который вела крутая бетонная лестница без перил. Спуск перекрывала решётка из толстой арматуры с висячим замком. Решётка была размещена просто на полу и приварена концами к ржавым рельсам, положенным просто так на пол. В центре имелся люк метр на метр, как раз на нём и висел замок.