Все эти сведения очень слабо соотносятся с вышеназванными научными клише. «На протяжении многих лет наибольшей трудностью для меня было то, что каждая моя попытка сформулировать окончательное мнение относительно третьего рейха упиралась в этого человека», — писал Йекель.[27] Особое положение Гитлера в истории пробовали описать при помощи терминов «цезаризм», «бонопартистский диктатор», «единовластие», «монократия».
Если по словам Ханса Моммзена Гитлер и был «слабым диктатором», то его слабость заключалась только в том, что он зачастую неразумно и непродуктивно использовал свои практически неограниченные возможности.[28] По словам Бормана, игравшего роль функционального придатка фюрера, для того чтобы начался Холокост, «Гитлеру было достаточно просто кивнуть головой».[29]
На самом деле он сделал гораздо больше.[30] После того как в войну вступили США, в первые месяцы 1942 года Гитлер лично распорядился о начале самого жестокого этапа политики уничтожения евреев. В своем новогоднем обращении он обнародовал наиболее впечатляющее из своих пророчеств, что евреи не смогут уничтожить европейские народы, поскольку падут жертвами собственных козней. Нечто подобное он повторил во время выступлений 30 января во Дворце спорта и 24 февраля в мюнхенской пивной «Хофбройхауз», дав понять всем, кто внимательно его слушал, что развязка событий не за горами. Поскольку немецкие евреи больше не нужны были Гитлеру как средство шантажа и давления на американскую общественность, он согласился на депортацию, предложенную Геббельсом и другими гауляйтерами, и быстрое уничтожение Гиммлером безвинных людей.
Если бы Гитлеру не удалось пробраться в рейхсканцелярию, куда он попал по невероятно счастливому стечению обстоятельств при помощи горстки слепцов, личности типа Эйхманна и компании так и окончили бы свои дни в полном ничтожестве и безвестности.[31]
В 1984 году Мильтон Гиммельфарб пришел к весьма верному и лаконичному заключению: «Не было бы Гитлера, не было бы и Холокоста».[32] С этим согласны и немецкие авторы. По мнению Манфреда Мессершмидта, «война, которая разразилась 1 сентября 1939 года, никогда не началась бы в Европе без Гитлера».[33] Голо Манн писал: «Только он мог отдать приказ, который бы выполнили 57 млн. человек».[34] «Никто не придал за столь короткий период правления такой стремительный бег времени и никто не изменил мир настолько, как он», — считал Иоахим Фест.[35]
Несмотря на огромную психическую дистанцию, которая отделяет Гитлера от исследователей новейшей истории, они все же пытаются обнаружить некие смягчающие обстоятельства, которые могли бы объяснить его поступки.
Его любят представлять в виде некоего двуликого Януса: с одной стороны, омерзительная жестокость, с другой — весьма симпатичная личность. Так, Иоахим Фест различает раннего доброго и позднего злого Гитлера. Если бы в начале 1938 года Гитлер погиб в результате несчастного случая, он остался бы в памяти как великий государственный деятель.
Можно привести множество примеров того, как историки выискивают в Гитлере положительные качества. Историк Себастьян Хаффнер перечисляет все заслуги Гитлера, чтобы затем с такой убежденностью говорить о его отвратительных преступлениях.[36] Сходную схему с хорошим ранним и поздним злым Гитлером использует и Алан Буллок, но он подходит к анализу личности фюрера по-другому. По его мнению, морально Гитлер был отвратительный человек, что, однако, не мешало ему развить и сохранить выдающиеся интеллектуальные качества. «Чтобы совершить то, что он сделал, Гитлеру требовались необычайные качества, которыми он обладал и которые составляли его политический гений, причинивший столько зла».[37]
На основе данных устных источников Вернер Мазер заключил, что в быту Гитлер был нормальным человеком, который трепетно ухаживал за больной раком матерью и заботился о маленькой сестре, перечисляя ей значительную часть своей сиротской пенсии.[38]
Сходное раздвоение образа наблюдается и в том, насколько Гитлер жестоко относился к чужим народам и насколько заботился о своем. Его главной целью было то, «чтобы у немцев все было хорошо и им это нравилось». После начала систематических бомбардировок Германии авиацией союзников забота Гитлера о своем народе приняла гротескные формы. Жители особенно пострадавших от налетов мест, онемевшие от горя после поисков обугленных тел своих родственников в горящих развалинах своих разрушенных домов, проклинающие и самолеты союзников, с которых сыпались бомбы, и фюрера, обещавшего им защиту от этих бомб, в качестве компенсации получали талоны на натуральный кофе.[39]